Сборник сборников - [29]

– Успокойтесь, Чаттертон.

– Я проучу её, – повторил он.

– Присядьте, выпейте глоток вина.

– Я хорошенько проучу её, я ей покажу, что со мной так поступать нельзя.

Чаттертон зашагал к кораблю.

– Не спешите, – посоветовал Форестер.

Чаттертон побежал.

– Я знаю, что делать, знаю, как отомстить ей!

– Остановите его! – крикнул Форестер и побежал за ним, но потом вспомнил, что умеет летать. «На корабле есть атомная бомба, – подумал он. – Если он до неё доберётся…»

Остальные тоже подумали об этом и немедленно взмыли в воздух. Небольшая рощица преграждала Чаттертону путь к ракете. Выкрикивая проклятия, он бежал к роще, забыв о том, что мог бы перелететь через неё. А может быть, он боялся полететь или уже потерял этот дар? Астронавты летели к кораблю, чтобы опередить Чаттертона, и капитан вместе с ними. Подлетев к ракете, они поспешно заперли входной люк. Они ещё успели увидеть, как Чаттертон вбегал на опушку.

И стали ждать.

– Какой идиот! Он кажется совсем спятил!

Чаттертон так и не показался по эту сторону небольшого леска.

– Должно быть, он повернул назад и ждёт, когда мы ослабим надзор.

– Пойдите, приведите его! – приказал Форестер.

Двое астронавтов полетели к роще.

И вот сильный, но ласковый дождь пошёл над зелёным миром.

– Последний штрих, – сказал Дрисколл. – Нам не пришлось бы строить здесь дом. Заметьте – на нас не упала ни одна капля. Дождь идёт, но он идёт вокруг, спереди, сзади. Какая изумительная планета!

Они стояли сухие посреди голубого прохладного дождя. Солнце скрылось. Луна, огромная луна цвета льда, взошла над освежёнными холмами.

– Только одного не хватает на этой чудесной планете, – сказал кто-то.

– Да, – отозвались все задумчиво, протяжно.

– Что ж, надо пойти поискать, – предложил Дрисколл. – Ведь это логично. Ветер помогает нам летать, деревья и ручьи кормят, всё здесь живое. Может, если мы попросим пригласить к нам…

– Я долго думал над этим, и сегодня, и прежде, – перебил его Кестлер. – Все мы холостяки, все мы летаем уже много лет и устали. Как приятно было бы наконец осесть где-то. Быть может именно здесь. На земле мы работаем не покладая рук, чтобы скопить немного денег на покупку домика, чтобы заплатить налоги. В городах – вонь. А здесь – здесь даже не нужен дом при такой прекрасной погоде. Если надоест однообразие, можно попросить дождя, облаков, снега – словом, перемен. Здесь вообще не надо работать – всё делается даром.

– Это скучно. Так можно и свихнуться.

– Нет, – улыбаясь, возразил Кестлер. – Если жизнь пойдёт слишком уж гладко, надо только изредка повторять слова Чаттертона: «Здесь могут водиться тигры». Ого! Что это?

Еле слышный рёв донёсся из сумеречного леса. Уж не пряталась ли там какая-нибудь гигантская кошка?

Все вздрогнули.

– Непостоянная планета, – холодно сказал Кестлер. – Совсем как женщина, которая готова на всё, чтобы доставить удовольствие своим гостям, пока они с ней любезны. Чаттертон… Где же он?

Словно в ответ на это, чей-то крик раздался вдали. Два астронавта, улетевшие на поиски Чаттертона, делали какие-то знаки с опушки леса.

Форестер, Дрисколл и Кестлер подлетели к ним.

– Что случилось?

Люди показали куда-то в глубь леса.

– Мы решили, что вам надо взглянуть на это, капитан. – пояснил один. – Какая-то чертовщина.

Другой показал на тропинку.

– Посмотрите сюда, сэр.

Следы огромных когтей отпечатались на тропинке, свежие, отчётливые.

– И вот сюда.

Несколько капель крови.

Тяжёлый запах какого-то хищника повис в воздухе.

Где же всё-таки Чаттертон?

– Думаю, мы уже никогда не найдём его, капитан.

Слабее, слабее, всё больше отдаляясь, звучал рёв тигра, а потом и вовсе замолк в сумеречной тишине.

Астронавты лежали на упругой траве близ ракеты. Ночь была тёплая.

– Совсем как во времена моего детства, – вздохнул Дрисколл. – Однажды мы с братом дождались самой тёплой июльской ночи и отправились на лужайку перед зданием суда – считали звёзды, болтали. Это была прекрасная ночь, лучшая ночь в году, а сейчас, оглядываясь назад, могу сказать, что и лучшая ночь в моей жизни… Разумеется, не считая сегодняшней, – добавил он.

– Я всё думаю о Чаттертоне, – вставил Кестлер.

– Лучше не думать, – возразил Форестер. – Давайте поспим несколько часов – и в путь. Мы не можем позволить себе задержаться здесь даже на один день. И дело вовсе не в том, что случилось с Чаттертоном. Нет. Просто я боюсь, что если мы задержимся здесь, то можем слишком сильно привязаться к этой планете. И никогда уже не захотим расставаться с ней.

Мягкий ветерок повеял вдруг над их головами.

– Я уже не хочу расставаться с ней. – Дрисколл подложил руки под голову, устраиваясь поудобнее. – И она тоже не хочет расставаться с нами… Если мы вернёмся на Землю и расскажем всем, как чудесна эта планета, – что тогда, капитан? Они ворвуться сюда и уничтожат её.

– Нет, – задумчиво проговорил Форестер. – Во-первых, эта планета не допустит массового вторжения. Не знаю, как именно она это сделает, но, уж конечно, ей удасться придумать какие-нибудь любопытные штучки. А во-вторых, я слишком сильно привязался к ней, проникся уважением. Нет, мы вернёмся на Землю и будем лгать. Мы скажем, что она враждебна людям. Ведь такой она и оказалась по отношению к среднему человеку вроде Чаттертона, который явится сюда, чтобы причинить ей вред. Так что, в конечном счёте, это и не будет ложью.