Сборник рассказов - [63]

На ходу Натан повертел головой в поисках повода для размышления. Есть ли на стройке что-нибудь не строительное? Как назло длиннющий коридор образцово чист, как иллюстрация из методички по охране труда. Со звуками дело обстоит лучше: заливистая трель сверчка перекрывает тихое жужжание дефектного светильника, отзвуки гула насосов в подвале. По силе она даже не уступает размеренному скрипу правого ботинка Натана.

Вот, родственная живая душа, которая тоскует в строительных застенках о полях с вкусной травой, наполненных любовными серенадами, жаркими схватками с соперниками. Когда визжали пилы строителей, сверчок сидел тихонько где-то в укромной норке, а сейчас, ночью, одинокий, зовёт к себе сверчиху. Ишь ты, как разорался! Просто половой крикун какой-то. Интересно, есть ли на свете немые сверчки? Ведь бывают же импотенты среди мужиков, почему бы им не быть среди букашек? Нюхнул сверчок растворителя и всё, желания нет, стрекотания нет. Стоп! Натан поймал себя на том, что на очередной карточке, звяканье было какое-то сдавленное, а он прошёл, не обращая на это внимание.

Натан остановился, проверяя запись в реестре обхода. Так и есть, пятнышко индикатора горит красным. Охранник сапиенс — плохой охранник. Да, на такой работе думать вредно. Пришлось вернуться, покрутить телефоном над капризной карточкой до правильного срабатывания.

Верхние этажи самые неприятные. Напоминают гигантское тело, вскрытое безумными учёными. Деревянные бруски, не прикрытые гипсовыми панелями, проглядываю в розовой стекловате, как рёбра в свежей плоти. Там, где утеплитель ещё не положен, видны кишки труб и вены проводов. Повсюду валяются обрезки и обломки органов, которым строительные франкенштейны не нашли применения. В воздухе сладкий запах жжёного сахара. Это пахнет стекловата. Сколько её не кутают в целлофан, всё равно чувствуется за милю.

Натан остановился перед аккуратно сложенными пакетами стекловаты, рассматривая рисунок на упаковке: какой-то шутник рекламщик изобразил мультяшную Розовую пантеру. Хочется присесть на них, чтобы отдохнуть хоть минутку, но Натан не рискует опустить свой зад на тупую морду нарисованной пантеры. Чтобы не говорили про чудо изолятор, который позволяет строить невесомые дома, Натан не верит в чудеса, за которые не надо платить. Слишком много в последнее время народу стало умирать от рака. Причина точно в стекловате, лет через десять какой-нибудь умник, установит, что она, опасна как шифер или ДДТ, но будет уже поздно, половина человечества вымрет.

Похоронно скрипит на ветру фанерная дверь-времянка, ни дать не взять как у склепа, балбесы строители прибили рахитическими гвоздями деревяшку в качестве запора. Свежий ночной ветерок всю ночь расшатывал их, пока не повыдёргивал, нахрен. По ком скрипит дверь стекловатного склепа, в который вскоре вселятся живые мертвецы? Правильно, Натан, она скрипит по тебе, потому что ты часть безумного человечества и живёшь точно в такой же хибаре. «Что-то совсем крышу сносит, уже начал за всё человечество думать», — Натан подобрал валяющуюся деревяшку и ударом тяжёлого ботинка прибил её на старое место. Пару часов простоит и ладно.

Остаток маршрута он проделал в полной отрешённости, стараясь ни о чём не думать, тщательно регистрируя карточки. Только когда на улице телефон сыто тренькнул правильно заполненным реестром, Натан позволил себе расслабиться. Ффух, последний обход закончен, осталось дописать рапорт и можно двигать домой отсыпаться. После обеда неплохо было бы покатать шары в баре, вечером сходить с женой в киношку, а потом…

Грохот падения чего-то железного за мусорным контейнером вырвал его из блаженных планов. Натан одним рывком выхватил фонарик, в два прыжка преодолевая расстояние до места происшествия.

Яркий луч метнулся по земле в поисках источника шума и вырвал из темноты катающееся ржавое ведро. Оно отчаянно подпрыгивало, делая немыслимые развороты. Натыкаясь на щебенку, щедро рассыпанную строителями, ведро издавало пронзительный скрежет. Мгновение Натан ошалело смотрел на взбесившийся инвентарь, а потом решительно подбежал к нему и схватил за дужку. Ладонь пронзила резкая боль. Что-то тёмное прыгнуло на грудь, соскочило на землю, метнулось к стене. Натан, повёл фонариком и увидел белку. Серый, всклоченный зверёк, возмущенно забил хвостом и яростно зацокал. В резком свете фонаря его глаза блестели как две чёрные жемчужины. Натан выругался, бросил в него злополучное ведро. Промахнулся.

Белка распушила хвост, напоследок противно заверещала и убежала прочь. Натан осмотрел ранку на ребре ладони. Поразительно, как две маленьких дырочки укуса могут давать такую боль. Чёрт, бешеная какая-то белка! Этого ещё не хватало.

В контрольный центр Натан вернулся злой. На приключение с белкой голова отреагировала резкой болью в висках, к тому же раненая ладонь отчаянно заныла. Первым делом он выключил яркий свет стационарного освещения. Оставшиеся гореть настольные лампы на столах не так насиловали привыкшие к темноте глаза. Напарник Анас, щуплый мулат с лицом пройдохи с восточного базара и лысинкой в венчике коротких кучерявых волос уже закончил писать. Работа у него заканчивалась с последней точкой в рапорте, поэтому форма охранника шла к его расслабленной позе перед мониторами, как кобура курортнику у барной стойки. Анас плачевного состояния Натана не заметил, потряс газетой в целлофановой упаковке: