Сборник рассказов - [25]
В этот момент девочка чувствовала, что можно попросить разрешения почитать журналы, сложенные аккуратной стопкой на этажерке. Она забиралась на диван, садилась на валик, как на лошадку, и погружалась в «Работницу» и «Здоровье».
Медленно переворачивая страницы, девочка наслаждалась взрослой жизнью, ее достижениями, болезнями, кулинарными рецептами.
Наступал вечер, девочку звали мыть ноги. В это время Анечка, готовясь ко сну, снимала белое кружево с пирамидки подушек, стягивала с кровати бледно-розовое покрывало с рельефными цветами. Поверх одеяла она клала ночную рубашку, после чего отправлялась набрать кружку воды на ночь. Тогда девочка вбегала в комнату, хватала ночную рубашку и прятала. Дальше начинался ритуал поиска. Анечка ворчала, девочка хихикала, наслаждаясь незамысловатыми ругательствами Анечки. Особенно ей нравилось «черта пухлого».
Так повторялось каждый вечер. Девочке не хотелось, чтобы Анечка ложилась спать, не хотелось, чтобы кончался день.
Но однажды девочка нарушила привычный порядок. Рано утром она на четвереньках проползла под тяжелыми занавесками в комнату Анечки, взяла металлическую коробочку со шприцем, вышла из дома и быстро побежала к старому раскидистому ореху.
К вечеру Анечке стало совсем плохо. Она попросила родственников не вызывать скорую.
Следующие три дня в доме было много народа. Никто не обращал внимания на девочку, которая стояла, прижав к груди Аничкину ночную рубашку. Ей хотелось, чтобы день закончился.
В Москве у девочки перед сном появился новый ритуал. Она читала «книжечку за копеечку», которая ей досталась как самая никому ненужная.
Сейчас девочка живет в двадцать первом веке, и в каждый свой день рождения, в Сретение, печет коржи для торта, смазывает их кремом и посыпает грецкими орехами от старого раскидистого дерева. Как-то раз ей приснилась Анечка: она зашла в комнату к девочке и положила перед ней ночную рубашку. «Чей-то день закончился», — подумала девочка.
В эту же ночь умер мой отец.
Арбуз
В те времена, когда еще за всем стояли очереди, отец попросил меня купить арбуз, поцеловал и ушел на работу.
Это были последние дни августа, и как самый свободный член нашей распадающейся семьи я вела хозяйство. А семья распадалась. Мама уже полгода спала в моей комнате на раскладушке. Полки холодильника обособились, превратившись в «мамину» и «папину», и каждое утро навязывали мне выбор: с чьим сыром и маслом сделать бутерброд. Я брала сыр с «маминой», а масло с «папиной» и наоборот, чтобы продукты не обижались. Правда, уже несколько дней лидировала «папина» ветчина, но зато на обед я честно ела «мамин суп». Только хлеб оставался общим.
В это утро я почистила зубы «маминой» пастой и понюхала «папин» одеколон. Чай заварила индийско-цейлонский, привычно сыпанув из двух пачек, положила ложку сахара и один «папин» кусковой. Бутерброд, как всегда, получился «справедливый».
По случаю пятницы мне предстояла уборка квартиры. Вытирая пыль, я вдруг представила, что живу совсем одна: стены сразу раздвинулись, потолок стал выше, появилась новая мебель, а пианино наконец исчезло, вислоухий бассет-хаунд что-то нюхал на паласе, а пушистый сибирский кот свернулся у меня на коленях. От этой идиллии мне стало стыдно, и я включила пылесос.
В магазин я собралась уже после обеда. «Мамин» список продуктов и «мамины» деньги я положила в кошелек, а «папины» арбузные — в карман…
Выйдя из универсама с тяжелой сумкой «маминого», я глянула в сторону арбузной очереди и, мысленно взвесив арбуз, решила: «Потом»…
Папа почему-то был уже дома. Он стоял на табуретке и пытался вытащить чемодан с антресоли.
— Я арбуз не купила. Сейчас схожу, — сказала я и бухнула сумку.
Папа шагнул с табуретки, держа чемодан.
— Давай я сумку разберу, — предложил он и поставил чемодан…
Через час я вернулась с арбузом. Папы не было и чемодана тоже. Я прошла в большую комнату и заглянула в шкаф, где висели папины рубашки, — пусто…
Арбуз я положила на балкон и укутала его половой тряпкой. Так он пролежал до конца сентября. Я знала, что папа уже не вернется, очень переживала за арбуз и однажды, придя из школы, решила съесть его вместо обеда. Чтобы не обидеть маму, я отмерила тарелку супа, а потом вылила его в унитаз…
Часа через три я закончила арбузную трапезу и вынесла помойное ведро с уликами. До маминого прихода я еще как-то держалась, а потом мне стало совсем плохо. Мама вызвала «скорую», и меня увезли в больницу. Там я пролежала недели две с подозрением на разное. Родителей ко мне не пускали.
В день выписки мама показалась мне особенно красивой. А когда мы вошли в квартиру, папа стоял на табуретке и запихивал чемодан на антресоль…
— Я арбуз твой съела, — шепнула я папе, когда он нагнулся поцеловать меня на ночь.
— Ничего, еще купим, — спокойно сказал он и выключил свет…
С тех пор я не ем арбузы, но каждый год покупаю на папин день рождения: у него как раз в августе. А мама не ест грибы. В детстве она пошла в лес за грибами и заблудилась. Ее только через двое суток нашли. Готовить — готовит, но не ест, еще меня всегда зовет «на соль» попробовать…
Как-то зимой с друзьями мы поехали в Крым: по горам походить. У меня с собой была копченая курица. Ей тогда крупно повезло: ее не съели в поезде, и она вместе с нами прошла по длинному горному маршруту. На привалах я доставала курицу, бережно разворачивала, но есть ее никто не решался: что-то было в ней одушевленное, общее с нами. Подышав свежим воздухом и полюбовавшись красотами, курица возвращалась в рюкзак. А к концу похода, на турбазе «Долина привидений», ее стащил местный пес по кличке Шашлык. В тот день я еще со своим другом поссорилась из-за ерунды какой-то. Так больше и не общались.
“Птичий рынок” – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров “Москва: место встречи” и “В Питере жить”: тридцать семь авторов под одной обложкой. Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова.
Антиутопия «Невозвращенец» сразу после публикации в журнале «Искусство кино» стала едва ли не главным бестселлером года. Темная, истерзанная гражданской войной, голодная и лишенная всяких политических перспектив Москва предполагаемого будущего 1993 года... Главный герой, пытающийся выпутаться из липкой паутины кагэбэшной вербовки... Небольшая повесть как бы фокусирует все страхи и недобрые предчувствия смутного времени конца XX века.
Герой романа Александра Кабакова — зрелый человек, заново переживающий всю свою жизнь: от сталинского детства в маленьком городке и оттепельной (стиляжьей) юности в Москве до наших дней, где сладость свободы тесно переплелась с разочарованием, ложью, порушенной дружбой и горечью измен…Роман удостоен премии «Большая книга».
Герой романа Александра Кабакова не столько действует и путешествует, сколько размышляет и говорит. Но он все равно остается настоящим мужчиной, типичным `кабаковским` героем. Все также неутомима в нем тяга к Возлюбленной. И все также герой обладает способностью видеть будущее — порой ужасное, порой прекрасное, но неизменно узнаваемое. Эротические сцены и воспоминания детства, ангелы в белых и черных одеждах и прямая переписка героя с автором... И неизменный счастливый конец — герой снова любит и снова любим.
В Москве, в наше ох какое непростое время, живут Серый волк и Красная Шапочка, Царевна-лягушка и вечный странник Агасфер. Здесь носится Летучий голландец и строят Вавилонскую башню… Александр Кабаков заново сочинил эти сказки и собрал их в книгу, потому что ему давно хотелось написать о сверхъестественной подкладке нашей жизни, лишь иногда выглядывающей из-под обычного быта.Книжка получилась смешная, грустная, местами страшная до жути — как и положено сказкам.В своей новой книге Александр Кабаков виртуозно перелагает на «новорусский» лад известные сказки и бродячие легенды: о Царевне-лягушке и ковре-самолете, Красной Шапочке и неразменном пятаке, о строительстве Вавилонской башни и вечном страннике Агасфере.
«Стакан без стенок» – новая книга писателя и журналиста Александра Кабакова. Это – старые эссе и новые рассказы, путевые записки и прощания с близкими… «В результате получились, как мне кажется, весьма выразительные картины – настоящее, прошедшее и давно прошедшее. И оказалось, что времена меняются, а мы не очень… Всё это давно известно, и не стоило специально писать об этом книгу. Но чужой опыт поучителен и его познание не бывает лишним. И “стакан без стенок” – это не просто лужа на столе, а всё же бывший стакан» (Александр Кабаков).
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Под рубрикой «Non fiction» публикуются воспоминания и размышления Олега Чухонцева «В сторону Слуцкого». Подзаголовок — «Восемь подаренных книг».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юродивая Ксения. Ее стихи мудры и прекрасны, а судьба — тяжелейшая, как и у большинства поэтов. Ксения НЕКРАСОВА — одно из самых тихих имен в поэзии ХХ века. Уникальное явление в русской лирике — диковинное, одинокое, не вмещающееся ни в какие рамки и не укладывающееся в литературные термины. Ее верлибры близки наивной живописи.
Федор Федорович Буленбейцер, герой романа Георгия Давыдова «Крысолов», посвятил жизнь истреблению этих мерзких грызунов, воплощенных, в его глазах, в облике большевиков: «Особенно он ценил „Крысиный альбом“. … На каждой странице альбома — фотография большевистского вождя и рядом же — как отражение — фотография крысы. Все они тут — пойманы и распределены по подвидам. Ленин в гробу средь венков — и издохшая крыса со сплющенной головой». Его друг и антипод Илья Полежаев, напротив, работает над идеей человеческого долгожития, а в идеале — бессмертия.