Сборник рассказов - [18]

Мне даже не пришлось делать усилие, чтобы посмотреть на то место, где лежал он. Там пустота, оставшаяся после исчезновения главного предмета, была заметней, чем во всей комнате. Я не сразу поняла, чего там еще не хватает — пятна, вот чего. Странно, совершенно холодно размышляла я, когда же Марк успел все вычистить… И предположение, что он здесь возился с пятновыводителем, тогда не показалось мне идиотским — все же я была не совсем в порядке. Когда убиваешь даже мужа — ну, или когда его убивают на твоих глазах — некоторое время чувствуешь себя не совсем в своей тарелке.

Как раз на мысли об удивительных возможностях современной хозяйственной химии зазвонил телефон — не мой сотовый, а наш домашний телефон, по которому уже давно почти никто не звонит. Разве что Кэйт — вовремя, как всегда…

Звонил небритый Марк, и я пропустила мимо ушей его первые слова, пытаясь вспомнить, давала ли я ему этот номер.

— Вы меня слушаете? — раздраженно спросил он. — Мне кажется, вы не услышали мой вопрос: когда я получу гонорар? Все сделано чисто и, уверяю, вам не грозят неприятности…

— Больше вам нечего сказать? Ну, например… — начала я, но он резко перебил меня.

— А вам не следует знать ничего более. Проблема, которую надо было решить, устранена полностью, ее уже не существует. Будьте любезны рассчитаться со мной и забудьте обо всем.

— Завтра я не смогу получить в банке такую сумму, — сказала я, — утром позвоню им и, вероятно, дня через три…

— Постарайтесь провести эти три дня спокойно, — что-то не понравилось мне в этом его совете, но я не поняла, что. И переспросить не могла — он уже отключился. Тут я сообразила, почему он звонил по домашнему телефону: его номер не определился. Я попробовала перезвонить по тому, который списала из объявления, но он не отвечал. Связь теперь сделалась односторонней.

* * *

Три дня я спала.

Я просыпалась в разное время — в середине ночи, под утро, в поддень и на закате — и брела на кухню голая и босиком, брала из холодильника первое, что попадало под руку… Однажды это оказался неведомо как попавший туда кусок венгерского салями, который я погрызла и бросила в мусор, в другой раз это был любимый сыр бри в вакуумной упаковке, с которой я не справилась и отправила в мусор все целиком…

За три дня я выпила весь запас джина, что был в доме, бутылку «Смирновской», неведомо для чего хранившуюся в холодильнике же, почти весь коньяк из бара и черт его знает что еще.

Ту бутылку я опорожнила в раковину и, сполоснув на всякий случай, поставила в ряд с другими, содержимое которых плескалось в моем желудке и помогало спать.

И все время, что оставалось от высасывания из горлышка всякой дряни, я спала — кроме первых минут после очередного пробуждения, когда меня рвало. Я сидела на полу в ванной, и мне казалось, что все вокруг пахнет отравленным виски. Я помню, что бормотала, как последняя сентиментальная дура: «Эл, прости меня, я не хотела, чтобы тебя унесли в мешке», — врала, как обычно.

В банк я успела позвонить утром первого дня. А утром третьего позвонили из банка и сказали, что деньги можно взять, они уже упакованы в стандартный кейс из тех, которые банк дарит своим давним и почтенным клиентам, решившим по каким-то причинам закрыть счет.

Я закрыла свой, потому что там была как раз та сумма, которая причиталась Марку, — треть того, что я собиралась унаследовать от Эла, но это должно было произойти нескоро — судебное разбирательство, признание отсутствующим без вести, установление прав наследования… Совсем немного оставалось на счете в другом банке, это были остатки денег, которые Эл каждый месяц давал на ведение дома. Там скопилась кое-какая мелочь — например, разница между тем, что я получала на хозяйственные нужды, и тем, что тратила на них в действительности. На эти деньги я и доживу до статуса официальной вдовы и наследницы…

Утром третьего дня, после звонка из банка, я, стараясь не визжать, приняла холодный душ и примерно полтора часа приводила себя в порядок. В результате я с удовлетворением констатировала, что вполне готова к Хеллоуину — лучшей маски Смерти не купишь. Правда, темные очки снижали эффект не менее, чем вдвое, но, садясь в свой старенький Mini, который Элайя подарил мне еще к десятой годовщине свадьбы, я все равно тряслась от страха: если меня остановит полицейский, за вождение в полупьяном состоянии он отберет права наверняка…

Однако доехала я без приключений, и в банке все прошло спокойно, никаких неприятных вопросов от клерка и управляющего — неприятности случаются только тогда, когда их не ждешь.

Около двух пополудни я уже ехала домой, и плоский алюминиевый чемоданчик, какие недавно вошли в моду, лежал на правом переднем сиденье. Городок был пуст, солнце изо всех сил освещало улицу, лужайки, дома, и его старания не пропадали даром: все вместе напоминало макет, который обычно располагается на возвышении посереди конторы риелтора, распродающего жилье в поселке среднего класса…

У нашего дома стояла большая серебристая Toyota, и мне это не понравилось, хотя я должна была ожидать визита.

Марк сидел в гостиной, в том кресле, которое по вечерам занимал Эл — если смотрел телевизор вместе со мною, чего уже не бывало в последние года три. Специалист был в том же полотняном пиджаке и в тех же джинсах, только вместо рубахи под пиджаком теперь была майка Лиги плюща. Да еще щетина отросла, так что теперь это была уже небольшая бородка.