Сборник переводов Владислава Слободяна - [25]

– Да, но оборотни? Вы меня разыгрываете?

Доктор Рэдер медленно покачал головой.

– Не знаю, Лайл. Возможно, я ошибся. Эта тема из тех, которые, если с ними правильно обращаться, способны вознести вашу карьеру под облака. Похоже, что вы слишком консервативны, чтобы выбрать тему настолько радикальную и противоречивую, как эта.

Лайл поднял руки.

– Хорошо, хорошо, доктор Рэдер, давайте обдумаем это всерьёз. Тема для меня новая, если не считать кучи жутких фильмов с Лоном Чейни‑младшим, которые выели мне мозг ещё в детстве. – Он положил руки на колени и попытался придать лицу бесстрастное выражение. – Почему бы вам не рассказать мне обо всём подробно, прежде чем я решу?

Научный руководитель глубоко вздохнул.

– Во‑первых, Лайл, забудьте о Лоне Чейни, серебряных пулях и голливудских ужастиках. Ликантропия – это весьма реальное и очень болезненное состояние. И я говорю не только о хорошо известном психическом расстройстве, когда человек мнит себя животным. Разновидности ликантропии, о которых я говорю, проявляют себя также и в физических симптомах, таких как заметное увеличение волосяного покрова на лице и теле, увеличение зубов, костной и мускульной массы и изменения в химическом составе слюны и крови. Вы знакомы с последней работой Кучиляна об истерии?

Лайл кивнул.

– Да. Фанатики, черпающие энергию на квантовом уровне, чудесные исцеления, религиозные чудики, впадающие в экстаз, от которого из ладоней брызжет кровь. Но это…

– Это то же самое, Лайл, – перебил его научный руководитель. Потом он вскинул вверх палец, кивнул и сказал. – Погодите‑ка. Я вам кое‑что покажу.

Он поднялся из‑за стола, подошёл к картотечному шкафу, занимавшему угол его захламленного кабинета и выдвинул средний ящик.

– Это где‑то здесь… вот оно. – Он вытащил толстую папку, которую, судя по её потёртому виду, просматривали уже не раз и не два. Доктор Рэдер с почти благоговейным выражением опустил папку на стол и принялся листать её содержимое. – Вот! – сказал он, вытаскивая из папки глянцевое фото восемь на десять обтрёпанными уголками и протягивая его через стол Лайлу. – Взгляните на это.

Лайл взял фото и пристально его оглядел. Оно состояло из шести кадров, изображавших шесть стадий трансформации мужчины лет двадцати во что‑то напоминающее новейшего голливудского человека‑волка. На всех шести изображениях мужчина был одет во что‑то вроде одеяния хиппи шестидесятых: бандана, широкая рубаха, залатанные брюки клёш, сандалии. От стадии к стадии заметно увеличивалась общая волосатость тела, обе челюсти вытягивались в подобие морды, невероятно увеличивались клыки и язык, которому позавидовал бы любой доберман. Увеличение массы тела выше пояса было достаточным для того, чтобы мешковатая рубаха лопнула по швам. На последней стадии пальцы ног, далеко торчащие из ставших тесными сандалий, были увенчаны двухдюймовыми когтями. Похожие появились и на пальцах рук. На всех изображениях была одна дата: 4 мая 1967. Отметки времени говорили о том, что трансформация молодого человека в капающее слюной чудовище заняла менее трёх минут. Лайл приподнял бровь и вернул фото.

– Джек Николсон в «Волке» выглядел убедительней.

Проигнорировав замечание, Рэдер взял у него фото и постучал по нему пальцем.

– Пациента звали Роджер Уэстлейк. Он учился на факультете психологии в Пэппердайне, работал над дипломом. Эта серия фотографий была сделана в ходе контролируемого лабораторного эксперимента перед тем, как его положили в Пескадеро.

– Звали Роджер Уэстлейк?

– Прошу прощения?

– Вы сказали это в прошедшем времени.

– Ах, да. – Доктор Рэдер кивнул с деревянным выражением лица. – В октябре 69‑го сообщили о его смерти. Вроде он напал на других пациентов, и, пытаясь утихомирить, его случайно убили. – Рэдер извлёк из папки ксерокопию газетной вырезки. Заголовок гласил: «Трое погибших, одиннадцать покалеченных в Пескадеро».

Джейнос Рэдер опустил вырезку обратно в папку.

– Тело Уэстлейка кремировали прежде, чем кто‑либо получил возможность его увидеть. Однако двое пациентов и охранник, погибшие в тот день, выглядели так, словно их терзала стая волков. – Его взгляд блуждал, ни на чём не задерживаясь. – Они все тоже были кремированы. – Он посмотрел на Лайла. – Было бы весьма интересно узнать, что стало с теми пациентами, которые выжили. Среди ликантропологов бытует убеждение, что болезнь передаётся вирусом, содержащимся в слюне. – Рэдер снова постучал пальцем по фотографии. – Так или иначе, это один из наиболее хорошо документированных случаев ликантропической истерии из всех, о которых мы знаем.

Лайл указал на фото.

– Посмотрите на увеличение массы тела, доктор. Она ведь должна откуда‑то взяться, не так ли? Что он сделал, быка съел между этими двумя снимками?

Доктор Рэдер поднял взгляд от папки и посмотрел Лайлу прямо в глаза.

– Вот вам теория, чтобы обдумать на досуге: квантовое поле как пронизывающая Вселенную энергетическая информационная матрица. Мы все части этой матрицы, и невозможно изменить никакую из её частей, не изменив соответственно какую‑то другую её часть. Модификация или усиление мысленного образа – как раз такое изменение. В общем, это означает, что если веришь во что‑то достаточно сильно, то твоё тело использует всю доступную ему энергию для того, чтобы воплотить эту веру. Поле предоставляет энергию, которую можно обратить в массу. Вы читали труды Дипака Чопры?