Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников - [217]

Прокурор. — Какие именно?

Рецлав. — Руководящие чиновники гестапо нам читали специальные доклады, в которых освещалась роль германского народа как носителя высшей германской расы и его задачи по установлению «нового порядка» в Европе и связанных с этим мероприятий.

Прокурор.  — Что же это за мероприятия?

Рецлав. — Нам говорили, что советский народ, как низшая раса, должен быть уничтожен.

Прокурор. — Следовательно, в батальоне вас обучали методам уничтожения советских людей?

Рецлав. — Да.

Прокурор. — Эта установка исходила от германского правительства?

Рецлав. — Да, эти установки германское правительство годами посредством печати, кино и радио внедряло в умы немцев.

Прокурор. — Следовательно, из вас готовили не чиновников, а палачей в этом батальоне?

Рецлав. — Да, как я позднее убедился на практике, так можно сказать.

Прокурор. — И в своей практической работе вы выполняли палаческие установки, которые получили в батальоне «Альтенбург»?

Рецлав. — Да, я так же, как и другие чиновники тайной полевой полиции, выполнял эти указания.

Прокурор. — То-есть вы принимали непосредственное участие в истреблении советских людей?

Рецлав. — Я должен признать, что по приказу своих непосредственных начальников я принимал личное участие в истреблении советских граждан.

Прокурор. — Расскажите, как вы истребляли советских граждан?

Рецлав. — Когда я был в г. Житомире, где располагалась 560 группа «ГФП» (тайная полевая полиция), то убедился, что те методы, которые нам преподавали, в практической работе применяются.

Прокурор. — Говорите конкретнее.

Рецлав. — Как правило, все лица, которые задерживались военными властями и передавались для следствия в «ГФП», подвергались сначала избиению. Если арестованный давал нужные нам показания, то избиения прекращались, а в отношении тех, которые показаний не давали, избиения продолжались и  дальше, так что нередко бывали случаи смертельного исхода...

Прокурор. — Значит, если человек не признавался, его убивали, а  если признавался — его расстреливали. Правильно это?

Рецлав. — Да, так было в большинстве случаев.

Прокурор. — Были ли случаи, когда фабриковались дела, фальсифицировались показания?

Рецлав. — Да, всё это имело место и довольно часто, можно сказать, что это было в порядке вещей.

Прокурор. — Кроме расстрелов и виселиц, ещё к каким способам уничтожения советских людей прибегала тайная полевая полиция?

Рецлав. — Кроме этого, насколько я знаю, применялась «газовая машина».

Прокурор. — Что из себя представляет «газовая машина»?

Рецлав. — Когда я в марте 1942 года зашёл во двор Харьковской тюрьмы, я увидел там большую закрытую автомашину, окрашенную в тёмносерый цвет.

Прокурор. — Один раз видели эту машину или несколько раз?

Рецлав. — После этого я часто видел указанную машину.

Прокурор. — Расскажите всё, что вам известно о применении «газовой машины».

Рецлав. — В марте 1942 года я увидел во дворе Харьковской тюрьмы стоявшую автомашину. Я спросил знакомого мне солдата харьковской команды СД Каминского, для чего применяется эта машина, так как мне было известно, что до сих пор на расстрел возили в машине открытого типа. На это Каминский ответил, что эта машина является новым методом истребления русских, сокращающим много времени. Далее Каминский объяснил, что отработанные газы, поступающие из мотора в кузов автомашины, через некоторое время отравляют находящихся в машине людей. Я сам в середине и в последних числах мая получил от комиссара полиции Кархан указание передать 20 человек, арестованных по подозрению в антинемецкой деятельности, в распоряжение службы безопасности СД. Вместе со мной были фельдфебель Фольман и унтер-офицеры Тецман и Герлиц. По приходе в канцелярию тюрьмы я увидел там штурмфюрера СД Фрезе. Я доложил ему о цели своего прихода, на что Фрезе сказал, что как раз сегодня тюрьма подлежит очистке, и предложил мне принять в этом участие. Вскоре в тюремную канцелярию явился штурмбаннфюрер доктор Ханебиттер, предложивший всем сотрудникам выйти во двор. Когда мы вышли во двор, то к двери тюрьмы подъехала «газовая машина». Доктор Ханебиттер приказал нам забрать из камер арестованных. У меня был на руках список с именами 20 заключённых. Я их вызвал из различных камер, после чего им было приказано построиться в коридоре. Затем некоторым из них было объявлено, что они переводятся в другую тюрьму, а другим было сказано, что их переводят в лагерь. После этого арестованные были выведены во двор тюрьмы, где перед выходом уже стоял «газовый автомобиль». Там сотрудники СД производили погрузку арестованных в машину, и мы присоединили к ним приведённую нами партию. Правда, назначение «газового автомобиля» держалось в строгой тайне, но, тем не менее, некоторым, очевидно, было известно о нём. Некоторые арестованные сопротивлялись при посадке в «газовый автомобиль», и при этом их ударами дубинок, прикладов и рукоятками пистолетов загоняли туда. Среди этих арестованных находились старики, женщины и даже дети. Как раз в этот день разыгралась дикая сцена. Женщины плакали, некоторые бросались на колени, умоляя сохранить им жизнь. Припоминаю случай, когда у одной женщины был вырван из рук ребёнок и она забилась в рыданиях, бросилась на стоящего офицера СД и расцарапала ему лицо. Этот офицер СД немедленно вынул пистолет и пристрелил женщину. Труп её был брошен солдатами СД в автомобиль.