Сборник критических статей Сергея Белякова - [91]
Прав Роман Сенчин: «Бумажные люди плодят бумажных героев».
Как же надоел образ рефлексирующего неудачника, который кочевал и кочует из романа в повесть, из рассказа в пьесу!
Но стоит ли их упрекать, ведь и куда более опытные, искусные мастера, всерьёз пытавшиеся создать нового героя (современного, успешного, энергичного), потерпели поражение: Василий Аксёнов, Анатолий Курчаткин, Ольга Славникова.
Своего Бальзака у нас нет, нет даже Мамина-Сибиряка. Сколько раз пытались писатели создать образ успешной бизнес-леди, и что же? Бессчётные героини Татьяны Устиновой, гламурные дамы Оксаны Робски ненадолго задерживаются в памяти читателя.
Бывает, сами писатели становятся героями своих книг. Но редкий писатель столь интересен, ярок, необычен, чтобы надолго притягивать внимание читателя.
Эдуард Лимонов создал себе великолепную биографию, возможно, именно ради успеха у читателя: воитель, нонконформист, бунтарь, дуче. В общем, отчасти получилось: у него много читателей, немало последователей, влюблённых в него фанатов.
Но Лимонов у нас один, других не предвидится.
Может быть, герой и в самом деле умер? Нужен ли он читателю? Вернёмся к словам Захара Прилепина. Да, в жизни герой есть, но стоит ли воссоздавать его в художественном мире?
Достоевский в «Дневнике писателя» рассказал о настоящем герое, русском солдате, который отказался принять ислам и мученически умер за Христа. Но русское общество его героем не признало, предпочтя литературного Рахметова и настоящих бомбистов.
Если б не Достоевский, его бы и не вспоминали, как не вспоминают сейчас о Евгении Родионове. Только Александр Проханов сделал его прототипом Звонарёва, одного из героев «Идущих в ночи». Но этот роман мало кто читал за пределами круга «Нашего современника».
Нет, герой читателю нужен, даже необходим. Не обязательно герой литературный, в наше телевизионное время его появления ждут скорее с экрана.
Вспомним фантастический успех фильма «Остров». Сомнительный образ раскаявшегося труса и предателя, который превратился то ли в старца, то ли в юродивого, оказался вдруг необычайно популярен.
Незаурядный, но мрачный и тоскливый фильм, который лет пятнадцать назад посмотрела бы лишь кучка профессиональных киноведов, стал всенародным событием.
Успех «Даниэля Штайна» тоже не в последнюю очередь связан с читательской тоской по герою, причём по герою безусловно положительному. Мне пришлось беседовать со многими читателями Улицкой. Это были люди далёкие от литературы. И почти все утверждали: главное в книге — замечательный герой, добрый христианин, благородный и бесстрашный человек.
Даниэль Штайн — далеко не самый интересный из героев Людмилы Улицкой: скучный, схематичный, неживой. Даже нравственный облик сомнителен — чего стоят «отеческие» отношения с эсэсовцем Рейнгольдом, ответственным за истребление еврейского населения в округе Эмска.
Но даже это простили, не заметили, так велика у нас тоска по настоящему герою. По герою, который занят был бы чем-то более важным, чем поглощение осетрины на фуршете.
Борис Моржов из повести Алексея Иванова «Блуда и МУДО», пожалуй, самый живой и нетривиальный литературный герой наших дней. Но автор его похоронил под валом нецензурной лексики. Добропорядочные и консервативные читатели не пожелали Моржова откапывать. Отвернулись брезгливо.
Кого ещё назвать? Схематичного, из математической головы выведенного майора Жилина (Владимир Маканин. «Асан»)? Блёклого и скучного Жохова (Леонид Юзефович. «Журавли и карлики»)? Мента-убийцу Николая Михайловича (Роман Сенчин. «Елтышевы»)?
Из тоски по герою, помноженной на хронический недостаток свежих идей, появились многочисленные ремейки, которые стали проникать даже на страницы литературных журналов, обычно строгих ко всякого рода «шалостям».
Устойчив спрос на мемуары, книги, написанные медийными героями, от генерала Шаманова до Ксюши Собчак, и, разумеется, на книги о великих людях.
Издательство «Молодая гвардия» вовсю эксплуатирует золотую жилу ЖЗЛ. Книги этой серии выходят в таком количестве и в таком потрясающем (от Иоганна Вольфганга Гёте до Эдуарда Стрельцова) диапазоне, что издательство, очевидно, даже не тратит драгоценного времени на самую скромную редактуру. И так берут!
Читатель-то героя ждёт, но что ему может дать современный писатель, не связанный контрактом на серию детективов и морально не готовый опуститься ниже плинтуса?
Состояние современной литературы напоминает мне заброшенный парк, местами переходящий в пустырь. Где-то вдалеке белеют в зелени статуи литературных героев. Но многие уже разрушены. Их обломки валяются в траве. Постаменты пусты. Кто их займёт? И займёт ли вообще?
Впервые опубликовано в издании «Частный корреспондент»
Цветок зла
Ольга Славникова. Басилевс. Рассказ. — “Знамя”, 2007, № 1.
Славникова, получив премию за лучший роман года, тут же сделала заявку на премию за лучший рассказ. Честно говоря, не помню, когда Славникова последний раз обращалась к этому жанру. Кажется, еще задолго до “Стрекозы…”, во времена ее дебютной “Первокурсницы”. Не знаю, что побудило признанного романиста взяться за эту миниатюру, тем более что сюжет этого небольшого рассказа она легко могла бы развернуть в роман.
Сергей Беляков — историк и литературовед, лауреат премии Большая книга и финалист премии Национальный бестселлер, автор книг «Гумилев сын Гумилева» и «Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя». Весной народов назвали европейскую революцию 1848–1849 гг., но в империи Габсбургов она потерпела поражение. Подлинной Весной народов стала победоносная революция в России. На руинах империи появились национальные государства финнов, поляков, эстонцев, грузин. Украинцы создали даже несколько государств — народную республику, Украинскую державу, советскую Украину… Будущий режиссер Довженко вместе с товарищами-петлюровцами штурмовал восставший завод «Арсенал», на помощь повстанцам спешил русский офицер Михаил Муравьев, чье имя на Украине стало символом зла, украинские социалисты и русские аристократы радостно встречали немецких оккупантов, русский генерал Скоропадский строил украинскую государственность, а русский ученый Вернадский создавал украинскую Академию наук…
Сергей Беляков – историк и писатель, автор книг “Гумилев сын Гумилева”, “Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя”, “Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой”, лауреат премии “Большая книга”, финалист премий “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Сын Марины Цветаевой Георгий Эфрон, более известный под домашним именем «Мур», родился в Чехии, вырос во Франции, но считал себя русским. Однако в предвоенной Москве одноклассники, приятели, девушки видели в нем – иностранца, парижского мальчика.
Сергей Беляков – историк и литературовед, специалист по биографии и научному наследию Льва Николаевича Гумилева. Около двадцати лет занимается изучением созданной ученым пассионарной теории этногенеза.Сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева, узник Норильска и Камышлага, переживший четыре ареста и два лагерных срока, солдат Великой Отечественной, участник штурма Берлина, Лев Николаевич Гумилев – историк с уникальной судьбой и странной, полной тайн и загадок личной жизнью. Гумилев писал в основном о Древнем мире и Средних веках, но созданная им теория лучше других объясняет сегодняшний день и позволяет прогнозировать будущее России и Европы, Китая и мусульманского мира.
Сергей Беляков – историк, литературовед, автор биографии-бестселлера «Гумилев сын Гумилева» (премия «БОЛЬШАЯ КНИГА»).Соединяя дотошность историка с талантом рассказчика, в новой книге «Тень Мазепы» он совершает, казалось бы, невозможное: фундаментальное исследование, основанное на множестве источников, оказывается увлекательнее романа. Здесь гетманы вершат судьбы Войска Запорожского и слышна козацкая речь, здесь оживает в ярких запахах, звуках, красках волшебный мир малороссийской деревни, здесь биографии великих писателей и поэтов – даже Шевченко и Гоголя – лишь часть общей биографии и судьбы… Здесь рождается нация.«Я хотел доказать, что история национализма – это не сборник скучных “идейных” текстов, не история политических партий или движений, не эволюция политических программ.
Итоги исследовательской работы Белякова как историка культуры — главы из его жизнеописания Льва Гумилева, посвященные Гумилеву-юноше в Ленинграде, его взаимоотношениям с матерью и с ее литературным окружением, с однокурсниками (сложным отношениям), а также — работе Гумилева в экспедициях. Главы эти интересны еще и достаточно объемно прописанным образом тридцатых — автор воссоздает картину повседневного быта, описывает идеологический и социо-психологический климат эпохи, стиль отношений в среде творческой интеллигенции; среди персонажей — Ахматова, Пунин, Мандельштам, Эмма Герштейн и многие другие; образы этих людей, ставших уже персонажами историческими, и, соответственно, уже имеющими свою литературную и историческую мифологию, у Белякова как правило не соответствуют клише, утвердившимся в массовом сознании, и в первую очередь это касается фигуры самого Льва Гумилева, личности сложной и достаточно противоречивой.Полностью книга выходит в 2012 году в издательстве «АСТ».
«Спасибо, господа. Я очень рад, что мы с вами увиделись, потому что судьба Вертинского, как никакая другая судьба, нам напоминает о невозможности и трагической ненужности отъезда. Может быть, это как раз самый горький урок, который он нам преподнес. Как мы знаем, Вертинский ненавидел советскую власть ровно до отъезда и после возвращения. Все остальное время он ее любил. Может быть, это оптимальный модус для поэта: жить здесь и все здесь ненавидеть. Это дает очень сильный лирический разрыв, лирическое напряжение…».
«Я никогда еще не приступал к предмету изложения с такой робостью, поскольку тема звучит уж очень кощунственно. Страхом любого исследователя именно перед кощунственностью формулировки можно объяснить ее сравнительную малоизученность. Здесь можно, пожалуй, сослаться на одного Борхеса, который, и то чрезвычайно осторожно, намекнул, что в мировой литературе существуют всего три сюжета, точнее, он выделил четыре, но заметил, что один из них, в сущности, вариация другого. Два сюжета известны нам из литературы ветхозаветной и дохристианской – это сюжет о странствиях хитреца и об осаде города; в основании каждой сколько-нибудь значительной культуры эти два сюжета лежат обязательно…».
«Сегодняшняя наша ситуация довольно сложна: одна лекция о Пастернаке у нас уже была, и второй раз рассказывать про «Доктора…» – не то, чтобы мне было неинтересно, а, наверное, и вам не очень это нужно, поскольку многие лица в зале я узнаю. Следовательно, мы можем поговорить на выбор о нескольких вещах. Так случилось, что большая часть моей жизни прошла в непосредственном общении с текстами Пастернака и в писании книги о нем, и в рассказах о нем, и в преподавании его в школе, поэтому говорить-то я могу, в принципе, о любом его этапе, о любом его периоде – их было несколько и все они очень разные…».
«Ильф и Петров в последнее время ушли из активного читательского обихода, как мне кажется, по двум причинам. Первая – старшему поколению они известны наизусть, а книги, известные наизусть, мы перечитываем неохотно. По этой же причине мы редко перечитываем, например, «Евгения Онегина» во взрослом возрасте – и его содержание от нас совершенно ускользает, потому что понято оно может быть только людьми за двадцать, как и автор. Что касается Ильфа и Петрова, то перечитывать их под новым углом в постсоветской реальности бывает особенно полезно.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.