Сборник - [52]

Красная бздема солнца, закатываясь за горизонт, осветила сидящего на охуенном пне Тимофея едким, похожим на дерьмо, светом. Тим, прищурившись, любовался бездыханным Пименом, блевавшим спермой на берегу великой русской реки Припяти. Тело убитой Айсидоры напоминало о себе мерзким запахом. "А и съесть ее, что-ли? Hу, чтоб не воняла." - оправдался перед собой Тимофей и пошел есть Айсидору.

Дрожащими от неуемной жадности пальцами он разрывал рыхлую землю, усеянную выбитыми очень давно, еще неандертальцами, зубами Пимена. Hаконец Тима наткнулся на тело трупа Айсидоры. Вид разлагающейся и флюорисцирующей лимфы в аналообразных разломах черепа женщины - трупа вдруг возбудил аппетит Тимофея до надрывной, летящей из глубины сердца блевоты. Через 17 секунд скелет девственной чистоты с грохотом упал к ногам проклятого каннибала. Безнравственный монстр Тимофей лишь звучно рыгнул, огласив окрестности эхом мощнейшего децибела и продолжил трапезу.

Жадно разгрызая густо покрытый могильными червями череп, Тима вдруг почувствовал,что за ним следят. Из-за одиноко стоящего на погосте очередного гроба выглядывали грустные, излучающие немую злобу глаза Карла Либкнехта, судорожно сжимавшего в руках покусанный с краев белесый томик Володи У.

- Пидераст! - с горечью подумалось Тимовею - Да еще книги педерастические читат!

- Сгинь, мурло красное! - произнес дедовское заклинание Тим. Либкнехт устращающе завыл и, с воплем "Кто не с нами, тот против нас", взмыл в протосферу.

Hичто больше не мешало Тиме. Красные кровяные тельца приятно зашкворчали на гнилых, распадающихся на атомы, зубах. Гаммаглобулины застревали хвостиками в расщелинах пищепровода и вызывали боль гангрены головы.

Когда он насытился, ему захотелось развлечений. Канистра с керосином, спижженная давеча на МТС, навела блуждающую мысль Тимофея на атеистический путь. Зажимая в грязных ляжках заветный сосуд, он прыжками приближался к недавно отстроенной деревенской церкви. Проходящие мимо сельчане зрели, как он плескал желтой жидкостью на заиндевелые бревна и базлал на всю округу песню "Как служил я у Махна, бил я коммунистов". Спичек у него не оказалось, но мимо проезжал на пролетке коммисар продразверсточного комитета. За ним бежал Пимен, выплескивая струи ядреной тимохиной спермы из своего псвдовлагалища. Белесая жидкость сжигала дорожную пыль, и за Пименом стелился по стежке толстый стеклянный налет.

- Индо подай ишто нибудь - предлагал Пимен, угрожая - Понеже анахтеме предам. Комиссар нехотя вытащил из жилетного кармана обрез револьвера 38-го калибра и выстрелил Пимену в плешь. Оный упал на проезжую тропку, и его короткоостриженные патлы погрузились в стекло.

- Пошто наших пидарасьев забижашь!? - пробаял Тима, и с быстротой самолета братьев Райт бросился на обидчика. Тимофей всегда заступался за слабых, особенно когда хотел дать кому-нибудь в морду.

Комитетчик знал Тимофея. Знал он также и его любимую пословицу "Hа кажный револьвер елда сыщется" и потому сдался без боя.

- Hу шо? - спросил Тима.

- Тимоша,ты не понимаешь таперишнего политмоменту - попытался разжалобить его старый коммунист. Ответом был сокрушительный удар в лицо.

- Мы в вашенских ниверситетах не вобучались - бурчал Тимоха, роясь в карманах у жертвы. Добычей были бумажник, револьвер и пара замусоленных до отвращения советских презервативов.

- Чай, по баб, простигон, промышлял - оглушающе сверкнула мысля - У, сука! Спичек, из-за которых Тима и напал на тщедушного сельсоветчика, не оказалось.

- Далеко заховал - восхитился умом потерпевшего Тимоха и уверенным движением врача - трепанатора освежевал тушку еще не умершего члена ВКП(б).

- От нас не скроишь, мы таперича, ведь это, храмутны - с восхищением молвил Тимофей, доставая из двенадцатиперстной кишки коммисара полупереварившийся коробок спичек местной картонажной фабрики "Красный СССР".

- А теперича и курнуть могем - голосом 18 лет некурившего человека прохрипел Тимофей и изымел из внутреннего микроскопического кармана комбинации дореволю ционного пошиву старый прадедовский подарок - чинар длинною аж во все 7 мм.

И, прикурив от полыхающей церкви, Тима побрел в деревню, щедро одаряя окрестные колдаебины зловонным дымом дерьмообразнотлеющего прадедового "презента"

(party II)

Жизнь катилась привычным чередом.Как капают капли протухшего жира с тушки убитого пингвина, так проходили дни Тимофея. К прежним проблемам прибавилась новая - в округе появился жуткий кровавый монстр, которого в округе величали "Диггер(*)". "И поразвели всяку мразь подколодну!" - с ненавистью подумал Тимофей и с чувством обиженного в лучших чувствах человека, пнул умирающего Пимена лаптем в обнаженный мозг. Раздраженно стряхивая липучие блекло-зеленоватые капли Пименовского мозга с онучи, Тима отмахивался от назойливых навозных мух, которые чувствуя запах дерьма, норовили залезть ему в рот. Одна,наиболее наглая, залезла в ухо и сейчас выебывалась как могла где-то в районе гипоталамуса. "Сучья дочь! А если бы я тебе в ухо залез, кабы так? То-то, не балуй!"

О судьбе мухи Тимофей не беспокоился. Все,что проникало в его организм, будь то пища, информация или еще какое дерьмо, выходило из него только одним путемчерез анал. "Hевелика птица! В позапрошлый год мыша была, да и то сдохла". Судя по лихорадочным ударам тела мухи о черепную коробку, она нашла останки мыши и поняла, что такая судьба ждет и ее.