Сборник № 16. Психология мышления - [26]

Во-вторых, мысли могут сводиться к сознанию отношения. Вопрос: «Если кто хочет сделаться вождем человечества, то долгое время должен считаться опаснейшим врагом его. Верно ли это?» – Ответ (проф. Кюльпе): «Нет. Мое стремление было направлено к тому, чтобы установить отношение между врагом и вождем».

В-третьих, мысли могут сознаваться как интенции. В них выступает на первый план не предмет, а содержание мысли17. Это содержание, обусловливающее направленность на тот или иной предмет, кажется данным в совершенно готовом и определенном виде – сознается как определенность содержания (Wasbestimmtheit). Такая определенность имеет корни в нашем прошлом. Она представляет из себя ненаглядное, но действительное знание о предметах, воспринятых нами в прошлом. Такого рода переживания возникали, например, если испытуемых приглашали представить себе развитие античного скептицизма, сравнить Юма с Гербартом, определить характер эпохи Возрождения и т. д.

Эти определенности содержания представляются как бы совершенно сложившимися и в то же время «не имеющими субстрата», свободно витающими перед умственным взором во всей своей глубине и сложности. Перед нами могут развертываться безгранично широкие области знания, к которым, именно в силу этой безграничной широты умственного захвата, неприменимы никакие определения «объема» сознания. Мы можем мысленно обозреть одним взглядом самые сложные научные и философские системы, можем мысленно проникнуть в самую сердцевину художественного, этического или религиозного миросозерцания. Это не есть простое сознание способности воспроизвести те или иные содержания. Мы переживаем совершенно различные состояния, если, с одной стороны, сознаем, что мы в состоянии, например, воспроизвести философию Платона, а с другой – действительно воспроизводим ее перед своим умственным взором, прозреваем ее в данный момент, погружаемся в нее и, «воздух горний радостно вдыхая», чувствуем себя обвеянными горним воздухом.

Из того обстоятельства, что мысли совершенно отличны от ощущений и представлений, естественно вытекает, что законы, управляющие течением и связью мыслей, иные, чем те, которым подчинены в своей смене ощущения и представления. Мы не будем, однако, входить в рассмотрение очень интересных исследований Бюлера по этому вопросу, в виду того, что они уже изложены в статье Кюльпе, помещенной в настоящем сборнике.

II

В связи со всеми изложенными выше исследованиями выдвигается целый ряд основных вопросов психологии – о значении задания, о факторах, управляющих сменою психических процессов, об анализе волевого процесса, о психической установке, о психических «функциях», о классификации психических процессов. Мы остановимся только на тех, которые имеют ближайшее отношение к характеристике процесса мышления, именно на вопросах сознания объективности, усмотрения отношений и ненаглядного знания.

Во-первых, мысли переживаются как определяемые свойствами и отношениями объективной данности. Эта черта особенно определенно выражена Мессером. Являющийся до некоторой степени предшественником Вюрцбургских психологов, Бине18, и критики Вюрцбургских работ Вундт19, Астер20, Бец21, напротив того, рассматривают мышление как особого рода чувство, т. е. субъективное состояние. Особенно резко выставляет эту точку зрения Вундт, говорящий о «чувстве понятия, о чувстве значения». Такое распространенное толкование чувства едва ли представляется целесообразными Во всяком случае, нельзя не отметить при мышлении сознание объективности, «направленности, интенции на предмет», сообразования е предметом, образованности предметом.

По поводу второй проблемы остановимся на работе Бюлера, выдвинувшей много интересных и плодотворных мыслей, но страдающей, однако, внутренними противоречиями и непоследовательностями. Разберем его классификацию мыслей, причем пока возьмем только два первых установленных им типа. Очевидно, что нельзя ставить рядом, в качестве соподчиненных понятий, сознание правила (в Бюлеровском смысле) и сознание отношения. Первое относится ко второму как вид к роду. В большинстве отнесенных сюда Бюлером случаев правило или является сочетанием более простых отношений в известные системы отношений (например, при восприятии качества формы, при представлении конструкции речи), или подведением частных случаев отношений под уже известные общие схемы их (например, при отыскивании метода для решения вопроса об опровержимости атомистической теории), причем такое подведение тоже является, конечно, усмотрением отношения между общим и частным. Итак, Бюлер, в сущности, установил тот факт, что мышление характеризуется как усмотрение отношений. Под понятием отношения следует понимать все, что не имеет характера ощущений, все разнообразие категориальных синтезов, всю систему конститутивных и рефлексивных категорий. (Мы не будем сейчас рассматривать, не следует ли и сознание объективности рассматривать тоже как известную категориальную функцию. Во всяком случае, так как оно характеризует мышление вообще, целесообразно поставить его отдельно). Можно сказать, что разделение между ощущениями и категориальными функциями есть уже не психологическая, а логическая точка зрения. Но разделение это имеет значение и для психологии, поскольку мы исследуем возникновение сознания категорий. С этой точки зрения интересны, между прочим, наблюдения, произведенные в Вюрцбургской же лаборатории Гринбаумом