Сближение - [16]

– Невозможно передать что-то из бронетранспортера.

– Снимки были загружены, как только мы оказались снаружи. Автоматически.

– Я вам не верю. У камеры есть память.

– Да, но я ею не пользуюсь. Как только фотографии загружены в лабораторию, память очищается. В любом случае я вас не снимал. – Аппарат работал в скрытом режиме с момента отъезда из Анатолии. Она никак не могла услышать его.

– Вы говорите неправду. – Она подняла левую сторону платка, повернула голову и легонько похлопала себя за ухом. – Я знаю, что снимали. Вы сделали последовательно три кадра. Я могу назвать время каждого, метаданные и точные координаты места, в котором мы тогда находились.

Она отвернулась и приподняла волосы. На нее падал свет от прожектора, и Тарент заметил блеск металла, крошечный кусочек с выгравированной пробой и тремя тактильными клавишами. Он тут же испытал иррациональное желание броситься к ней, схватить, нежно повернуть голову в сторону и рассмотреть устройство поближе. Представил, каково будет прижать к себе ее тело, дотронуться до ее рук, вдохнуть запах кожи на шее, почувствовать легкое прикосновение волос, ниспадающих по плечам, видеть губы совсем близко от себя.

Эта мысль его ошеломила.

Женщина ничего не сказала, но продолжала пристально смотреть на него. Она разжала руку и выпустила волосы. Тарент промямлил:

– Ладно. – Возникло такое ощущение, будто он готов упасть в обморок: стоит ему сделать шаг, и он споткнется и повалится на нее. Тибор собрался с мыслями, пытаясь сосредоточиться на разговоре. – Снимки правда в моей лаборатории. Они заархивированы. Придется использовать специальный контроллер камеры, чтобы получить к ним доступ. Он у меня в номере вместе с остальным оборудованием. Пойдемте со мной, и я их загружу.

Тарент подумал о тесном помещении с напирающими со всех сторон стенами, духоте и узкой кровати.

– Это же «Кэнон Суперлайт Шпион», не так ли? Профессиональная модель.

– Откуда вы знаете?

– Говорю же, у меня есть все метаданные. С этой моделью контроллер не нужен.

– Можно просматривать фотографии, но нельзя загрузить.

– Вы пользуетесь какими-то другими камерами?

– «Никон» и «Олимп». Они тоже в моем номере, если только их не забрал ваш друг.

– Мой друг?

– Ну, мужчина, с которым вы путешествуете.

– Он сотрудник службы безопасности департамента, в котором я работаю. Зовут Хейдар. Официально он приставлен ко мне в качестве охранника, хотя его так никто не называет.

– Он сейчас с вами?

– Пораньше лег спать. Думает, что я у себя в комнате, – сказала она вроде как доверительно, а потом добавила: – Он не войдет в вашу комнату, если только я его не позову.

Они повернулись в молчаливом согласии и направились обратно в сторону жилого корпуса. Женщина шла впереди, но, как только в поле зрения возник вход в здание, внезапно сбавила скорость, позволив Таренту догнать себя. Теперь она шагала сбоку, глядя себе под ноги, а платок болтался у лица. Они двигались по неровной гравийной дорожке под молчаливыми деревьями, через лужи света. Рука Тарента, все еще сжимавшая камеру, покачивалась рядом с рукой женщины.

– Вы назовете мне свое имя? – произнес он и удивился, услышав свой запыхавшийся голос.

– Зачем вам?

– Просто так. Хочу знать.

– Может, позже. В каком номере вы остановились, Тибор Тарент?

– Ага! То есть мое имя вам известно.

– Я многое о вас знаю. Даже больше, чем вы можете себе представить.

– Например?

– Например, вы встречались с Тийсом Ритвельдом.

Тарент не понял, о чем это она, и попросил повторить.

– Тийс Ритвельд. Физик-теоретик. Голландец. По-видимому, вы встречались около двадцати лет назад.

– Если это так, то я не помню. Двадцать лет – долгий срок.

– Так в каком вы номере? – снова спросила она, схватив его за плечо.

Они зашли в корпус через главный вход. Потянулись за пропусками. Тарент нащупал прорезь и вставил карту. Он шагнул первым, но женщина проскользнула за ним раньше, чем дверь успела закрыться. Она снова шла рядом. Коридор был такой узкий, что время от времени они касались друг друга.

В его номере едва хватало места для двоих. Тарент пропустил женщину вперед, и теперь она стояла на узкой полоске ковра, прижавшись коленями к кровати, спиной к нему. В комнате было жарко и душно. Кровать оставалась все в том же состоянии, в каком прежде, – с разбросанной по ней одеждой. Тарент закрыл за собой дверь.

Женщина оглянулась через плечо на маленькую красную лампочку, подтверждавшую, что дверь заперта.

Она расстегнула молнию на пуховике и сбросила его. Затем с плеч соскользнул платок. Женщина встряхнула волосами. Платок легким облаком лег на пол. Тарент смахнул с кровати одежду. Женщина по-прежнему не оборачивалась, демонстрируя ему спину.

Она слегка наклонила подбородок, а потом приподняла волосы, выставив напоказ имплантат. Его лицо было на расстоянии пальца от ее головы. Имплантат поблескивал в свете лампочки, горевшей на потолке. Женщина подалась назад, прижавшись спиной и подставив голую шею. Тарент потянулся к коже, слегка приоткрыв губы. Он мельком увидел логотип компании, вытравленный на металлической пластинке: крошечная стилизованная буква «а» в окружении пятиугольника. И больше ничего. А затем бугорок имплантата оказался у него во рту, он посасывал кожу вокруг него, ощущая грубый зернистый металл на языке. Женщина поддалась, чуть наклонилась в его объятьях, пока губы Тарента жадно шарили по ее шее и уху, дразня, возбуждая. Он ощущал легкое прикосновение ее волос к своему рту, подбородку и глазам. В чувственном порыве Тарент стукнулся передними зубами о твердую поверхность имплантата и отпрянул.