Сбежавшая няня - [26]

Новая жизнь открывалась перед ней.

Глава тринадцатая

В записке, которую дал ей Энди, не были указаны номер дома, название улицы и даже имя его друга. В ней было просто нарисовано, как туда добраться. Нужно было идти вниз по главной улице через деревню до тех пор, пока не упрешься в тупик, затем свернуть налево вниз по дорожке. Она не смогла бы пропустить дом. Он стоял одиноко на скале, возвышающейся над морем.

Главная улица была не слишком длинной; чуть длиннее переулка, мощенного булыжником. По обеим сторонам улицы были разбросаны одноэтажные дома, у некоторых была открыта конюшня, которая располагалась перед домом. Среди всех домов один выделялся своим необычным фасадом, он был похож на бар, из него раздавался оглушительный рев музыки, и, когда Дебора проходила мимо, мужчина, вероятно хозяин бара, захлопнул открытую дверь, вытолкнув пьяного на улицу. Здесь запах виски был сильнее, чем запах рыбы в доках.

Темнокожие дети играли в сточных канавах, несколько пожилых людей сидели и наблюдали за ними, попугай с ярким оперением вдруг издал хриплый, пронзительный крик, будто бросил вызов незнакомке. На улице стояло несколько разбитых старых машин, но основными средствами передвижения были велосипеды. Один велосипедист почти столкнулся с молодой медсестрой и громко обругал ее сердитыми короткими фразами на языке, который был ей неизвестен. Дебора подумала, что этот остров зря был назван Раем: вид у его главной деревни был жалким, запущенным и грязным, а основная часть его населения – местные жители – жили только за счет даров моря.

После счастливого, приятно проведенного дня она обнаружила, что ее настроение ухудшается. А когда она в конце концов вышла на тропинку и увидела одиноко стоящий на отвесной скале дом, похожий на часового, то настроение стало совсем плохим. В прежние времена, наверное, это было прекрасное сооружение, очертаниями похожее на замок, но постепенно, под воздействием стихии и времени он потерял свое великолепие.

Он выглядел запущенным и нежилым. Несмотря на то, что сумерки уже сгустились, из окон дома не было видно света. На массивной входной двери вместо звонка висело дверное кольцо, и когда девушка дернула за него, ответа не последовало. Дебора уже собиралась уходить, но дверь вдруг открылась, и она оказалась лицом к лицу с женщиной, сидящей в инвалидной коляске и с трудом удерживающей коленями фонарь. Свет фонаря дрожал, менял свое направление и был очень слабым, что делало женщину похожей на ведьму. Это же впечатление дополняли плечи, закутанные в шаль, лицо, покрытое морщинами, и всклокоченные короткие седые волосы.

– Итак, ты явился, чтобы побеспокоить врача во время его ужина? Если ты пришел за врачом, юноша, он не может пойти с тобой, пока не закончит ужинать.

– Я знакомая Энди Стелфи… – начала Дебора.

Женщина подняла повыше фонарь, так, чтобы свет упал на лицо Деборы.

– Господи, помилуй! Оказывается, вы не юноша! Подруга Энди, неужели?

– Да.

Энди не сказал ей, что его друг был врачом. Так как она решила не говорить никому, что она медсестра, Дебора не была уверена, что захочет остановиться в доме врача. Но у нее не было выбора. Она подумала, что могла бы остаться на одну ночь, а завтра пойти искать другое жилье.

– Энди прислал меня не за врачом. Он предположил, что я смогу остаться здесь, пока не найду другого жилья, и что, может быть, я буду вам полезной в доме.

Женщина снова поместила фонарь между коленями. Одна ее нога была в гипсовой повязке до колена. Длинный халат еле сходился на ней.

– Ну, если вы – подруга Энди, заходите. Господь Бог знает, что я приму любую помощь, пока эта проклятая нога не срастется. Но доктор Морли сам решит, остаться вам здесь или нет. Следуйте, пожалуйста, за мной.

Она привела в движение инвалидную коляску и быстро поехала вперед к другой тяжелой двери через внутренний дворик, высокие стены которого не пропускали редкие лучи света.

Очевидно, в прошлом это было прекрасное место – внутренний дворик был выложен красивой плиткой, в центре стоял фонтан, теперь не работающий, густые цветущие виноградные лозы покрывали стены дома, в саду – изобилие кустов и пальм. Но сейчас растения зачахли. Следуя за женщиной в инвалидной коляске, Дебора заметила, что внутри дома стены облупились, ковры местами потертые, обивка прежде красивой, Богатой мебели поблекла и протерлась.

За железной дверью послышался мужской голос:

– Кто это, миссис Хайт? Пожалуйста, скажите, что я спущусь через несколько минут. Эта густая похлебка из рыбы слишком хороша, чтобы позволить ей остыть.

Хозяйка инвалидного кресла ударила здоровой ногой по двери так, что та распахнулась. Она вкатила кресло в комнату, очевидно раньше служившую банкетным залом – там были высокие потолки, хрустальная люстра, длинный стол и стулья с сиденьями из розового бархата и резными высокими спинками. Во главе стола сидел мужчина, который выглядел довольно хорошо для своих шестидесяти лет. У него были прямые волосы, блестевшие при свете люстры, по его лицу было видно, что у него сильный, но добрый характер. Он был одет в черную бархатную поношенную куртку и держался непринужденно, как подобало хозяину этого дома, похожего на настоящий замок.