Сберегите цветы полевые - [13]

Ни на лучик не померк далекий свет,

Что восходит над соборною главой.

Вознеслась она высоко и легко,

В каждом куполе

                         по солнышку горит.

И в ненастье над грядою облаков

Светлокупольная Троица парит.

Знать, умели тут работать горячо,

И не слабым было

                            русское плечо.

Знать, умели тут красою дорожить —

В камень стылый

                          душу светлую вложить.

ВЕЧНОСТЬ

И до меня за сотни лет

С утра, как новоселы,

В полях —

              едва взыграет свет —

Гудели важно пчелы.

Стояли смирно у воды

Покорные ракиты.

Грузнели к осени сады

Анисом знаменитым.

В реке гулял ленивый сом

И утка жировала….

Одних —

            забыл родимый дом,

Других —

            давно не стало.

За что же я в такой чести —

Иду тропой земною…

И без меня всему цвести,

Но лучше бы — со мною.

«Половодье нынче крутит…»

Половодье нынче крутит —

Хоть куда!

На ветру волна забористо играет.

По лугам идет великая вода,

В ней березы по колено утопают.

Напоила до отвала зеленя,

Отступила,

Нас повыпустив из плена…

Лето катится, по камушкам звеня,

В заливных лугах шуршит

Духмяным сеном.

Не успеем надивиться на леса

И наслушаться певцов звонкоголосых,

Как повысыпет

Студеная роса,

Октябрины заблестят на синих плесах.

И опять загорлопанит,

Заметет —

Запасайся полушубком на полгода.

На реке

Всю ночь постреливает лед,

Рассыпая перезвон

Под звездным сводом.

Заявился март

С широкою душой,

Знай бахвалится ухваткой молодою.

А березы, приодетые куржой,

Снова грезят недалекою водою.

БЕСПОКОЙСТВО

Нелли Жуковой

Что-то манит меня на Двину,

Где зверье промышляют поморы,

На студеную манит волну,

Что уносит в открытое море.

Может, предки ходили мои —

Неизвестные первопроходцы —

И оставили меты свои

На скале и на северном солнце.

Я вдохну первозданных снегов,

Удивлюсь голубому сиянью

И дождусь у седых берегов

Озарения или свиданья.

Скоро день повернет на весну

И заветные песни повторит…

Что-то манит меня на Двину,

Но не знаю,

На счастье иль горе?

КРЕСТЬЯНСКИЙ РОД

Не знаю пращуров своих

Древней прапрадеда Ивана.

Он жил открыто,

                        безобманно,

Один ворочал за троих.

Деревья смалу корчевал,

Ходил с рогатиной на зверя,

И, помня прошлые потери,

Орала и мечи ковал.

Нет-нет и ворога встречать

Ходил к Чудскому, на границу.

Враги российскую землицу

Зело любили воевать.

Россию он спасал не раз

От всяких рыцарей и шведов.

Был верен доброму соседу,

Не выставлялся напоказ.

Я верю в мой крестьянский род,

Что шел к Ивану от Ивана.

Он служит полю безобманно

И Родину не подведет.

РАЗДУМЬЕ

Что в ней,

            что в этой малой родине?

Дом приземистый в три окна.

За поветью на старой колодине

Дно от бочки блестит, как луна.

Что в ней,

            что в этой горькой родине?

Лобогрейка забыта в снегу.

По весне на болоте разводины.,

Да вороны кричат на стогу.

Что в ней,

            что в этой cладкой родине?

По лугам —

Язычкастый щавель,

Ранний цвет на духмяной смородине.

Возле риги шатровая ель.

Что в ней,

             что в этой доброй родине?

Слева поле,

А справа — лес,

Смалу вдоль-поперек обойденный,

Все ольшаник,

Сосны — в обрез.

Что в ней,

            что в этой гордой родине?

Не осилить одним умом.

Ради любой Европа пройдена

Под смертельным огнем.

«Вы видите, как яблони лучат…»

Вы видите, как яблони лучат

Румянец зоревой над деревнями?

Вы слышите, как яблоки стучат

О грудь земли тяжелыми боками?

Печально осыпается зерно

Подставить бы спасительные руки!..

Из пахарей ушел давным-давно,

Но в сердце отдаются эти звуки.

«Среди болот и глухомань-лесов…»

Среди болот и глухомань-лесов,

В зеленом царстве птичьих голосов,

Вросла в бугор крестьянская изба:

В окне — заря,

А над зарей — резьба.

Изба стоит уже полста годов.

Тропинка от нее ведет на Гдов.

Другая — к югу,

                       в дальние края,

Которых и во сне не видел я.

Всему свой срок:

Аукнула судьба…

В разлуке запечалилась изба,

Осталась вековать среди лесов,

В весеннем хоре птичьих голосов.

Мне открывались чудо-города,

Избенке дедовой до них куда!

У каждого свой норов,

                                   голос,

                                            вид,

И каждый не полста годов стоит.

Но если было мне невмоготу,

К былому обращал свою мечту,

Припоминая старый дедов дом.

И он светил мне заревым окном.

ИЗ ДЕТСТВА

Вызревали мы, как горькуши,

Убегали оравой в луга,

Где кислица росла погуще

И покруче Псковы берега.

На кормежку непривереды —

Подчищали сады с корня.

За вихры нас учили деды

Пуще жизни беречь коня.

Увозили в луга с собою

И учили пройти прокос,

Чтоб ложился он за тобою,

Как речной бесконечный плес.

На тяжелом двуконном плуге

Утверждали мужскую стать.

А мужчинам бы на досуге

После пашни в лапту поиграть.

То-то сладко нам пилось-елось,

Словно в сказке —

Все мимо рта.

Знать, полей и покосов милость

Мне запомнилась неспроста.

«Смалу в деревне я рос непутевым…»

Смалу в деревне я рос непутевым —

Мне бы мечтать да играть.

С братом ходили в подлесок сосновый

Хворост к зиме собирать.

В глушь забреду —

От сосенок мохнатых

Глаз не могу отвести,

Хлебом с ладони кормил я сохатых.

Бабочек нянчил в горсти.

— Много ль с такого работника

                                                   толку! —

Брат мне взашей поддавал. —

Зубы, бездельник, положишь на