Сайт двойников - [20]

— Не понял? — удивился Сергей, неожиданно догадываясь, что и здесь его провели, как пацана. Валентин никому о встрече, точнее, о ее договоренности никому не рассказывает. Даже скрывает такой факт, что лично пригласил Сергея по непонятной причине.

— Он, получается, даже не объяснил вам такого факта, как повода для этой встречи? Честное слово, если бы не знал вас, то принял бы за придурка, словно комедию ломаете.

— Нет, — вовсе и не собирался Сергей обижаться на заслуженную характеристику. — Намекнул, что желает рассчитаться за полет на метеорологический пост. Вроде, и воску, и меду обещал. Я и подошел к его дому. Прождал больше часа, а все без толку. В доме и свет не горел, поэтому стучаться не стал. Я и подумал, что мог на работе задержаться или по вызову уйти. Хотя, раньше считался более пунктуальным.

— Стало быть, меда не дождались и улетели домой без расчета за выполненную услугу?

— Вот тут вы ошибаетесь. Как раз меда мы дождались. Он перед самым взлетом принес всего, чего обещал. Со мной не говорил, словно торопился, поэтому товар передал моему технику.

— Да? Велика честь, что товар вам доставляют прямо в кабинку, — сыронизировал следователь. — И за что такое богатство? Все за этот полет по его просьбе на некую станцию?

— Почему на некую? — спокойно возразил Сергей. — Все в пределах закона и человеческих норм отношений. Там его сестра с мужем работает, а мы товар доставили. Вот продуктами за эту услугу с нами и расплатился. Вроде здесь нарушений закона нет?

— Есть, и даже большое. Использование вертолета в корыстных личных целях. Сам себе статью добавляешь, Сергей, — неожиданно перешел следователь на "ты".

Видно, это его основная манера допроса, но с каждым словом он все меньше верил в виновность Сергея, хотя дело было настолько запутанным и указывающим на причастность именно подозреваемого к этому преступлению. Валентин почему-то категорически отрицает факт договора о вечерней встрече. Вот потому он утром и принес то, чего обещал Виктору. Даже техник Шуршилин ничего не знает о вечерней отлучке командира, точнее, о ее предназначении. А мед и воск Валентин принес, как и обещал, к вылету. Так они с ним договаривались заранее.

— Нет, — покачал головой Сергей. — Не было использования, была заявка от заказчика, и летал я на этот пост по его плану. И подписывал он. Так что, остановимся на одном убийстве. Не морочьте ни себе, ни мне голову этим экзотическим полетом.

Сергей с каждой минутой чувствовал себя более уверенным и успокоившимся. Тем более, уловив уже в тоне следователя доброжелательные нотки. А чего ему напрягаться. Не может же он волноваться и излишне переживать за преступление, им не совершенное. Он защищал Маринку, обезопасил ее проживание среди этой шпаны, понимая, что теперь никто, а в первую очередь сам Васька, не посмеет обижать девчонку в его отсутствие. И не только потому, что Сергей угрожал Ваське оружием и обмочил его при всех, но еще и от того, что все видели дружбу этого летчика с милиционером Валентином. А участкового они боялись по более любого постороннего, даже вооруженного. И этот выстрел был излишним, прежде всего для самого Сергея. Не нужным. Вот так он и сказал следователю Игорю.

— А почему тогда так много противоречий? Куда не плюнь, а везде твоя вина вырисовывается.

— Потому и много, что невиновен. Подготовиться не успел, как со свидетелями, так и с уликами. Я даже не знал, что некто успел укокошить этого шалопая. Если честно, то мне совсем не жаль его. Судя по жизни и по характеру этого обормота — будущее его поджидало на зоне. Уж из тюрем выходил бы ненадолго. Лишь ради очередного преступления. Надеюсь, что полную характеристику успели узнать от того же Валентина. Вот только само поведение участкового наводит на размышления.

— Узнал. И, самое главное, подробно. Знаешь, а ведь участковый не так уж плохо о нем высказывался. Не лучше, но и не хуже любого из той шпаны. Все достоинства и недостатки переломного юношеского возраста, как представителя из неблагополучной семьи. То есть, ни у кого желания убивать не было. Не придумал участковый ни одного эпизода из жизни юноши, за что можно смерти пожелать. Так что, Сергей, больше всего поводов и причин мы видим лишь у тебя единого. Успел я узнать подробности твоей дружбы с Мариной. И Валентин поведал, и твои товарищи из аэропорта. Но особенно нелестно говорит про твое увлечение жена. Мол, и деньги давал ей, и одежду возил. Не желаешь пояснить такую странную связь?

— Не связь, а дружба и даже любовь, если угодно уж вам такие подробности, — зло ответил Сергей, отлично понимая, что нужно в данную минуту больше выдержки проявлять, чем выплескивать эмоции. Но если кто-нибудь пытался даже намеком обидеть его Маринку, Сергею с трудом удавалось не сорваться на грубость. — Но попытаюсь мирно и без эмоций пояснить, — уже более миролюбиво продолжил он. — Да, приютил, ухаживаю, забочусь. Мы сдружились, как родственные души и отлично понимаем друг друга в общении. Нет у нее, по сути, ни папы, ни мамы. Так, некое подобие родителей, не просыхающих от беспробудных пьянок. Мне просто захотелось оторвать ее от этой уличной компании. Вот вы бы лучше у ее учительницы поинтересовались, как она, Маринка, изменилась после нашего знакомства. Она ведь ради нашей дружбы даже тройку боится получить, чтобы не обидеть меня. И что вы увидели в этом криминального?