Сайонара, Гангстеры - [5]
— Наверное, никакой разницы, но ты ведь все равно раздеваешься, не так ли?
Разоблачаясь, я всякий раз чувствовал себя таким нестерпимо голым, что не находил себе места.
Когда же обнажалась Книга Песен, на ней, казалось, все еще оставалась нижняя юбка.
— Это просто смешно! — восклицала Книга Песен.
— Когда я раздеваюсь, то действительно чувствую самую настоящую наготу, а когда раздеваешься ты, то вовсе не производишь впечатления раздетого, — парировала она в своей аристотелевской манере.
Думать о теле тяжко.
Это тяжело, потому что даже Аристотель обертывался полотенцем. То есть ходил задрапированным.
Груди Книги Песен были точно по размеру моих ладоней, словно идеально подобранные перчатки. И сколько бы раз я ни «примерял» их, сохраняли свою идеальную форму.
— Никаких загадок, пока мы в постели, ладно? — шептала Книга Песен, тянулась ко мне и обвивала своими руками.
Я не мог больше идти у нее на поводу.
В моем понимании постель была местом любовных утех и сна во взаимных объятиях; в перевернутом же состоянии могла служить баррикадой, и больше ничем.
2
Книга Песен была необыкновенно нежна, занимаясь любовью.
Так печально ощущать, занимаясь любовью, что ваши тела служат просто механизмами для удовлетворения похоти.
Я чувствовал всю полноту ощущений в постели с Книгой Песен.
Наши ласки были диалогом, и тела откликались на каждый призыв партнера.
Иногда, занимаясь сексом, чувствуешь себя так, будто занимаешься мастурбацией. Унизительное и крайне изматывающее ощущение.
Вот Книга Песен что-то сказала мне на ухо.
Вот она обвила мою шею и потянула к себе.
Ложбинка на ее шее прямо перед моими глазами.
Я чувствовал себя точно пятидесятисемилетняя девственница из Индии после длительной голодовки.
Тело Книги Песен медленно изогнулось, как лук, без всяких усилий вздымая мою плоть.
— Войди в меня, — позвала Книга Песен.
3
Я спал и видел странный сон.
Сто тысяч зрителей встали на трибунах стадиона, взявшись за плечи и качаясь, точно распевали хором «Мой старый дом в Кентукки». Я скакал четырнадцатым, последним участником гонки.
Разгоняясь пулей на дистанции.
Впереди шел Кентуккийский Херес, которого Алиса Ричардс послала на дорожку с напутствием: «Если сдохнешь — сдохни лидером!» Третьим номером мчался мой соперник номер один, Форвард.
Это происходило 4 мая 1968 года, на Черчилл-Даунс в Луисвилле, и я был Образом Танцора, начавшим девятым и теперь проносившимся последний отрезок дистанции. Мое время — 24.14, а до финиша оставалась четверть мили.
Я не отрывал глаз от Форварда.
Смело могу утверждать, что собирался победить в этой гонке.
Когда мы зашли на дальний поворот и ускорились на последнем отрезке к финишу, копыта лошадей, прежде чем мы начали сбиваться с ритма, словно стали вязнуть в воздухе, когда я рванул вперед с внезапным импульсом энергии.
Сверкающий Меч, Адмиральский Катер, Дон Б. (видимо, в честь Доналда Бартелми), Время Джиги, Телереклама… я обходил скакунов одного за другим.
Кентуккийский Херес остался позади, и я нагонял лидера — Форварда.
Я конь в Кентуккийском дерби!
Восьмая часть мили до финишной черты!
Невероятное видение встало перед моими глазами.
Вдруг, совершенно внезапно, Несомневающийся, Ласточка и Парень-Янки шли бок о бок, ноздря в ноздрю, собравшись впереди препятствием, неодолимым барьером на пути.
Это было 18 мая на гоночном треке в Пимлико, и я прямиком следовал в поставленный ими капкан.
Я видел Форварда, галопирующего впереди, по другую сторону воздвигнутого барьера идущих ноздря в ноздрю трех лошадей, хотя, конечно, мне уже приходилось обходить его прежде.
— Прочь с дороги! — заржал я.
Три чистокровных скакуна вертелись, крутились, скакали, ржали и путались под ногами, делая все возможное и невозможное, чтобы помешать мне прорваться к финишу.
— Я вас на части порву, уроды! — вопил мой гангстер-жокей.
— О нет, я не смо… — Голос у меня перехватило.
— Р-рр-разорву!
У меня за спиной загрохотал гангстерский автомат.
Перескочив продырявленные крупы трех породистых скакунов, я вихрем рванул вперед, нагоняя Форварда, смятенно взвившегося на дыбы.
Я выжимал все силы, устремившись к финишу: гнал и гнал по долгой, растянувшейся беговой дорожке.
Но, даже изо всех сил устремляясь вперед, я по-прежнему не видел финишной черты.
4
Это было продолжение затянувшегося сна.
Там, во сне, я чувствовал охватившее меня замешательство, поскольку не мог взять в толк, что это за сон во сне, навеянный сном.
Во сне, и это уже всерьез, я просто продолжал упрямо надеяться, что я проснусь, восстану из этого упрямого тупого бреда.
Но теперь, когда сон простер ко мне свои руки, когда потянулся ко мне, когда овладел мной, он просто отказывался оставить меня в покое, преследовал меня, словно рой назойливых репортеров — единственного выжившего после авиакатастрофы.
— Прочь свои грабли! — возопил я.
И еще позволил сну продлиться десяток секунд. После чего, поскольку стало ясно, что так просто от него не отделаться, я от души врезал сну прямо по жизненно важным органам.
— Уххх, — крякнуло сновидение. — Ну ты даешь!
5
— Что это было, Книга Песен? Ты что-то сказала?
Прижавшись к моей груди, опутав меня своими волосами, Книга Песен бормотала во сне.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
На этой дороге происходит что-то странное. Водители один за другим проезжают мимо белого почтового ящика на обочине.Несколько часов спустя, бросив под колеса сотни километров шоссе, они вновь оказываются поблизости от того же белого почтового ящика. Без бензина. Без связи. Без карты, которой можно верить. К разгадке тайны ведет проселочная дорога, которая тянется от шоссе к старой ферме.Ее название значится на белом почтовом ящике: «Торндейл»……Есть дороги, которые не стоит выбирать.
Кто он, этот странный молодой человек по имени Брад: умственно неполноценный сын фермера или канадский князь Мышкин? Что у него хотят отнять: родительскую ферму или Царствие Небесное? Кто его враг: строительный магнат-циник или сатана, охотящийся за человеческими душами?Маньяки убивают людей из сострадания, полицейские истребляют душевнобольных, адвокаты защищают негодяев, а журналисты клеймят невинных. По мнению Кеннета Харви, получившего за роман «Город, который забыл, как дышать» премию «Дебют-2004», все встало с ног на голову в последние дни нашего мира.
Сто лет спустя в Лондоне вновь появляется Джек-Потрошитель. Кровью жертв он рисует на стенах жуткие граффити, расчленяет трупы и отправляет в полицию отдельные органы.За дело берется один из асов лондонской криминальной полиции, суперинтендант Йен Макриди…Плимут, 1967 г. 15-летняя школьница Нелл Адамс случайно становится свидетельницей жестокого убийства. Сообщения об этом вместе с фотографией девушки появляются во всех газетах. Теперь убийца знает, как зовут единственную свидетельницу его преступления и как она выглядит.
Роман Кортеса — захватывающий триллер, погружающий читателя в страшный, противоестественный, но поражающий воображение мир. Серийные убийцы делятся в чате чудовищными подробностями совершенных ими преступлений. Но они не просто садисты и маньяки — каждым из них движут своего рода идейные соображения. Полиция бессильна, а совладать с интернет-бандой может лишь мститель-одиночка, который вынужден действовать столь же жестоко и беспощадно, как и его враги.