Саймон и программа Homo sapiens - [53]

Но я вдруг чувствую, как что-то жесткое колет мне спину между лопатками, как раз там, где всегда очень трудно почесать. Я подсовываю руку под футболку. К ткани со внутренней стороны прикреплен кусочек бумаги. Ухватившись за него, я тяну.

Это еще одна записка на сине-зеленом картоне, и начинается она с постскриптума. Я читаю ее, и пальцы мои дрожат.

«P.S. Я люблю, когда ты улыбаешься, будто сам того не замечаешь.

Люблю твои вечно растрепанные волосы. Люблю твой долгий взгляд. И лунносерые глаза. Так что если ты, Саймон, решил, что я не считаю тебя привлекательным, то сошел с ума».

А чуть ниже он оставил свой номер телефона.

Внизу живота у меня, покалывая, расползается тепло — мучительное, прекрасное и почти невыносимое. Никогда еще я не слышал биение собственного сердца так отчетливо.

Блю — его почерк без наклона и слово «люблю», повторяющееся снова и снова…

Я могу позвонить ему прямо сейчас и узнать, кто он. Но, пожалуй, не стану. Пока. Потому что, вероятнее всего, он уже меня ждет. Сам Блю. В реальном мире. А значит, мне пора в торговый центр.

* * *

Добираюсь я туда к семи и ругаю себя за то, что опоздал. На улице стемнело, но ярмарка в самом разгаре: все шумят, веселятся и отлично проводят время. Обожаю эти временные ярмарки. Так круто: на улице январь, а парковка напоминает Кони-Айленд летом.

Заметив в очереди за билетами Кэла, Брианну и еще нескольких двенадцатиклассниц, я направляюсь к ним.

Я переживаю, что уже слишком темно. А еще, конечно, что Блю мог прийти и уйти. Но я не знаю этого наверняка, потому что не знаю, кого искать.

Мы с ребятами покупаем кучу билетов — на все аттракционы. Здесь и колесо обозрения, и карусели, и машинки, и качели. Мы забираемся даже в детский паровозик, в котором еле умещаются ноги. А потом покупаем горячий шоколад и пьем его, сидя на обочине у палатки с закусками.

Я разглядываю посетителей, и всякий раз, когда кто-то прячет глаза в пол или, наоборот, встречается со мной взглядом, мое сердце принимается стучать как бешеное.

Я замечаю Эбби и Ника: они сидят на лавочке напротив игровых автоматов, держатся за руки и едят попкорн. В ногах у Ника — куча плюшевых зверушек.

— Что-то не верится, что он выиграл для тебя всю эту кучу, — говорю я, обращаясь к Эбби.

Я нервничаю, подходя к ней. Не знаю, станет ли она со мной разговаривать.

Но она улыбается:

— Само собой. Их для него выиграла я.

— В «Хватайке»[56], — добавляет Ник. — Она в ней профи, хотя мне кажется, что без жульничества тут не обошлось. — И пихает Эбби в бок.

— Думай себе дальше, — ухмыляется та.

Я смеюсь, но мне все еще неловко.

— Садись с нами, — предлагает Эбби.

— Уверена?

— Ага. — Она прижимается к Нику, уступая место. А потом кладет голову мне на плечо и шепчет: — Прости меня, Саймон.

— Ты шутишь? Это ты меня прости, — отвечаю я. — Прости, пожалуйста.

— Да ладно. Я все обдумала и пришла к выводу, что раз тебя шантажировали, то можно дать тебе поблажку.

— Что — правда?

— Ага! А еще я не могу на тебя злиться, когда я так безумно счастлива.

Я не вижу лица Ника, но он касается носком своей кроссовки балетки Эбби. А потом они с Эбби сильнее прижимаются друг к другу.

— Вы, ребят, будете одной из этих мерзких парочек, да? — вздыхаю я.

— Скорее всего, — отвечает Ник.

— Это та самая футболка? — косится на меня Эбби.

— Что? — краснея, переспрашиваю я.

— Футболка, за которой мистер Пьяный-В-Стельку заставил меня тащиться через весь город.

— А… — отвечаю я. — Ага.

— Я так понимаю, что неспроста?

Я пожимаю плечами.

— Она как-то связана с парнем, которого ты выискиваешь? — продолжает Эбби. — Это ведь все из-за парня, да?

— С парнем, которого я выискиваю? — с трудом повторяю я.

— Саймон. — Она касается моей руки. — Ты явно кого-то ищешь. У тебя глаза бегают.

— Уф. — Я опускаю голову и закрываю лицо руками.

— Знаешь, быть романтиком не так уж плохо.

— Я не романтик.

— А, ну да, — смеется Эбби. — Совсем забыла. Вы же с Ником ужасные циники.

— Подожди, а я-то в чем виноват? — спрашивает Ник.

Эбби прижимается к нему, но смотрит на меня.

— Слушай, — говорит она, — я надеюсь, ты найдешь его. Ладно?

Ладно.

* * *

Но уже половина девятого, а я его так и не нашел. Или это он меня не нашел. Не знаю, что и подумать.

Я ему нравлюсь. По сути, об этом и говорилось в записке. Но он написал ее две недели назад — это меня убивает. Две недели футболка лежала у меня под подушкой, а я понятия не имел, что в ней спрятано. Знаю, это не новость, но я — грандиозный идиот.

Ну правда, за две недели я мог ему разонравиться.

Ярмарка закрывается через полчаса, и все мои друзья уже разъехались по домам. Мне тоже пора, но у меня есть еще несколько билетов на аттракционы. Большинство из них я трачу на аркадные автоматы, но последний откладываю, чтобы прокатиться на «Ракушках». Тут у меня меньше всего шансов встретить Блю, поэтому их я отложил напоследок.

Очереди на вход нет, и я поднимаюсь по ступенькам. «Ракушки» — это такие железные кабинки со сводчатыми крышами и рулем, который вращает кабинки вокруг своей оси. Сама платформа, на которой они располагаются, тоже движется по кругу, причем довольно быстро. В общем, весь их сакральный смысл в том, чтобы тебя замутило. Хотя, возможно, таким образом они помогают очистить голову.