Саята. Заря иных Богов - [2]

Я обернулась к подъехавшим воинам.

Десять, как и в голове своей видела. И повозочка на тягловой.

Я улыбнулась про себя и чуть вышла вперёд.

— Здравствуйте, люди добрые, — слегка склонила голову, — чем обязаны в наших краях?

— И ты здравствуй, девица, — улыбнулся один из стражников, чем вызвал недобрый взгляд у десятника.

Тут я, если честно, сильно удивилась! Как это младший по званию вперёд голос подаёт?

Я присмотрелась к нему — молодой, длинноволосый, светлокудрый, с чистыми голубыми глазами, он держался до странного развязно, и совсем не обращал внимания на уже порядком разъярённого его поведением десятника.

— Почему к дружинникам Князевым девка простая выходит? — рявкнул он со всей своей воинской выучки.

— Что дружинникам Князевым в таких глухих местах надобно? — вопросом на вопрос ответила я.

Сейчас начнётся… Всегда ведь одно и то же!

— Что надобно, то не твоего ума дело, — отрезал десятник и к самому забору подъехал, — старосту своего зови, коли сама открывать не думаешь.

— Почитай, я здесь за старосту, — спокойно ответила я и вновь поймала на себе взгляд голубоглазого дружинника, — так чем же мы вам обязаны?

— Ты, курва, совсем страх забыла? Отворяй ворота — мы на ночь здесь остановимся.

— А нет места, дяденька, сами кое-как живём. Вона князь-то наш даже от налогов освободил, поди, слыхал про то? — нагло и специально усиливая деревенский говорок, отвечала я.

Ну, да! Я ведь такаааааая тёмная! И такая деревенщина! Аж, сил ни каких нет!

— Про ту деревеньку, что Князевой волей без страха жить стала? Да нет, не слыхал про ту, — зло прищурился десятник.

— Слыхал — слыхал. И по пути наведаться решил, супротив Князева указа. Что я, твоей телеги меченой не признала? Ещё в том году на ней ребятня с деревни соседской зарубку сделала. С рукой загребущей, — я усмехнулась и в сторону телеги кивнула, на которой и в самом деле было что-то невразумительно нацарапано. А каков спрос с тёмных детей деревенских? Они может и в самом деле что-то написать хотели, да от незнания просто ножом телегу исчиркали…

— Ты кто такая, чтоб речи со мною такие вести? — покраснел десятник, — мы ведь, коль не впустишь, спрашивать-то не будем…

— Да остынь ты, Буян, мы до следующей деревни ещё до вечера добраться успеем, — лениво бросил голубоглазый дружинник.

Остальные смолчали.

А я только рот открыла! Но совсем дар речи потеряла, когда десятник на это ничего не ответил! Что за странные дела творятся?

— Впускай, девка, — прошипел, — не то не добром здесь всё кончится…

— Плохо, дяденька, коли без добра-то, — я покачала головой, а сама мыслью Бурого к костерку подтолкнула.

Буян достал меч из ножен и поднял его над головой. Видать забор порубить собрался. Невелика заслуга — тот и так на честном слове держится. Пуще забора от грабежей Храм Родов охраняет. По крайней мере, так селяне думают…

Ну и пущай думают, никто их переубеждать и не собирается!

Я почувствовала телом, как огонь в костре силу набирает.

Поди, ж и успею, если сама ждать не буду! И я выкинула вперёд руку, с которой огонь как с того костра рванул…

Не успел десятник меча своего опустить. Недоумённо он на рукоять плавящуюся смотрел и диву давался, куда лезвие делось?

Ну, ты думай-думай… Глядишь — чего и надумаешь!

— Жрица! — зашептались стражники.

Один только голубоглазый молчал. И как-то странно на меня смотрел. Чего это он?

— Не Жрица! Вы гляньте на неё! Колдовка деревенская! С тёмной силой знается! — завопил десятник.

— Ты про то, чего не знаешь, сказки не придумывай, — я повысила голос, добавляя повелительных ноток, — перед тобой стоит Саята, Жрица Бога Рода!

— Соплячка ты ещё, да к тому же непокорная! Кто богу служит, тот своё место знает!

Вот, вот… Каждый раз — одно и то же!

— А ты, должно быть, богов не признаёшь? Коли про своё частенько забываешь? — язвительно спросила.

Десятник завопил яростно, да бесполезно.

— Вижу, что ты от веры отошла, — прошипел он, сплёвывая, — а на таких у нас особый указ есть…

Я провела перед собой рукою, огненной стеной отделяя от себя десятника — кони дружинные на дыбы повставали да нескольких незадачливых всадников с себя поскидывали. Буян кое-как успокоил своего ретивого и опасливо попятился от пылающего забора.

— Иди, куда шёл, сборщик. Не ровня я тебе, и всему твоему войску. Помни об этом да дружкам своим в городе расскажи. А чтоб неповадно было в следующий раз мечом супротив Князевой воли махать, оставлю тебе память по себе наглядную.

И с этими словами я чиркнула ноготком по воздуху.

— Тварь!!! — завопил десятник и схватился за левую щёку, где кровью алел рубец с палец указательный.

— Иди подальше от моих земель, да не оборачивайся, — кинула ему в след и отвернулась от сборщика.

Да отворачиваясь, не забыла на дружинника глянуть. Тот сидел на коне, расслабившись, да соломку во рту пожёвывал. Но взгляд его был внимательным, и чересчур уж сосредоточенным.

Не нравится мне всё это…

Я отошла к Храму и окликнула Бурого.

— Туши, следопыт, более сегодня не понадобится.

— А ты откуда ж знаешь, что не вернутся они с силой большой?

— Не вернутся, — отрезала я и хотела, было, идти дальше, но остановилась, — ну, спрашивай.