Саврола - [62]

Тяжелый снаряд, начиненный взрывчаткой, попал в отделение военно-морской батареи корабля «Фортуна». В результате были убиты и ранены почти 60 матросов и вышли из строя две из четырех пушек. Это расшатало гигантскую машину. Начала вращаться передняя башенная палуба, и корабль быстро повернул в направлении форта. Два уцелевших крупнокалиберных орудия «Фортуны» выстрелили почти одновременно. И весь корабль зашатался от неистовой силы отката. Оба снаряда попали в форт и взорвались при попадании в него. Рухнула каменная кладка и разбилась вдребезги. Груды земли взметнулись в воздух, но никто особенно не пострадал. Артиллеристам из армии повстанцев, которые спрятались в бомбоубежищах, угрожали лишь снаряды, пробивавшиеся сквозь амбразуры. В то же время такие орудия, которые стреляли с барбетных установок, были заметны только в момент выстрела. Тем не менее гигантский корабль буквально начал извергать потоки пламени во всех направлениях, и установленные на нем скорострельные орудия, наведенные на амбразуры, разбрасывали мелкие снаряды с бешеной скоростью. Несколько из них попали в цель, и повстанцы стали нести людские потери. По мере продвижения кораблей перекрестный огонь становился все сильнее, и каждая воюющая сторона яростно наносила ответные удары. Канонада стала чудовищной. Громкие взрывы тяжелых пушек почти полностью заглушались непрерывным грохотом более мелких быстрострельных орудий. Воды бухты были залиты столбами пены, и свежий воздух с трудом проникал сквозь белые клубы дыма, вздымавшиеся от разрывавшихся снарядов. Главная батарея «Фортуны» была полностью заглушена. Взрыв второго снаряда оказался убийственным, и оставшиеся в живых матросы спрятались в бронированных отсеках судна. Даже офицеры не могли заставить их вернуться на место кровавой бойни, где разбитые фрагменты тел их товарищей лежали между глыбами безжизненного железа. Бока корабля были выбиты и расколоты, и обильные потоки воды, вытекавшей из желобов, стали непосильной нагрузкой для насосов. Труба «Фортуны» была прострелена почти на уровне палубы, и облака черного дыма, струившегося по ее пространству, изгнали артиллеристов из кормовых башен и отогнали их от пушек. Истерзанное, разрушенное судно, переполненное мертвыми и умирающими… Но его жизненно важные отсеки все еще оставались неповрежденными, и капитан корабля, находившийся в боевой рубке, чувствовал, что он по-прежнему успешно управлял штурвалом. Он радовался своей удаче и держался нужного курса.

У крейсера «Петрарх» рулевое устройство было вдребезги разбито снарядом. И, став неуправляемым, он был выброшен на песчаную отмель. Из фортов стало раздаваться вдвое больше выстрелов, и судно начало разрушаться. Тогда на нем был поднят белый флаг, и с него прекратили стрелять. Но никто не обратил на это внимания. И поскольку другие корабли не рискнули подойти к берегу и оказать помощь, судно превратилось в развалину и было полностью разрушено после сильного взрыва.

Корабль «Салданхо», который пострадал меньше всего и был очень крепко бронирован, в значительной мере укрыл канонерское судно, и весь флот прошел через батареи после сражения в течение сорока минут. Потери составили 220 человек убитых и раненых, за исключением всей команды судна «Петрарх», полностью уничтоженной. Среди повстанцев погибло около 70 человек. Фортам был нанесен лишь незначительный ущерб. Но теперь настала очередь моряков. Столица Лаурании зависела от их милости.

Адмирал привел корабли, находившиеся под его командованием, и поставил их на якорь на расстоянии 500 ярдов от берега. Он поднял флаг, символизирующий перемирие, и поскольку все его корабли были разрушены при прохождении канала, он дал сигнал таможне, что желал переговоров, и попросил, чтобы к нему был послан офицер.

Примерно через час небольшой катер отошел от пристани и поплыл в направлении «Фортуны». На борт ступили два офицера в форме республиканской полиции с красными лентами вокруг пояса. Де Мелло принял их на раздавленной палубе с исключительной любезностью. Хотя он в душе оставался простым матросом, ему приходилось общаться с людьми из многих стран. И его манеры, несомненно, улучшились в условиях близкой опасности или признания своей власти.

— Могу ли я спросить вас, — поинтересовался он, — кому и чем мы обязаны за такой прием в родном городе?

Старший из двух офицеров ответил, что с фортов не стреляли, пока не начались военные действия против них. Адмирал не стал спорить по этому вопросу, но спросил, что случилось в городе. Он был глубоко опечален, услышав о революции и о смерти президента. Как и Сорренто, он был знаком с Моларой в течение многих лет, и он был честным искренним человеком. Офицеры сообщили, что временное правительство согласится на сдачу его и кораблей и предложит ему и его офицерам достойный статус военнопленных. Было предъявлено удостоверение Комитета общественной безопасности, подписанное Савролой.

Де Мелло несколько презрительно попросил его проявить серьезность.

Офицер в ответ указал, что флот, будучи истерзанным, не в состоянии дать отпор батареям, и поэтому он будет уничтожен.