Саван на понедельник - [11]

— Как так?

— На тот случай, если меня где-нибудь прижмут и мне некуда будет отойти. Я не знаю, с чем придется столкнуться в доме, понятно?

Понятно-то, понятно, но в то же время она не видела в этом никакой логики.

— Тогда зачем вы туда идете?

— Посмотреть, что там есть. Именно для того. Как все просто: альпинисты тоже карабкаются по горам именно потому, что горы существуют.

Внезапно у Розы закружилась голова. Все ей показалось абсолютно нереальным. Что это за первобытный инстинкт, побуждающий мужчину постоянно доказывать свою мужественность? Ведь всю жизнь он только и делал, что принимал вызов, который сам же себе и бросал! Ах! Ах! Ну почему же — не сад благоуханных роз?! Если рая больше нет, то в этом следует винить не женщину, а мужчину, который из-за собственной агрессивности характера видит в розах одни лишь шипы. И эти шипы необходимо вырвать.

— Но мы уже знаем, что там, наверху! — возразила Роза. — Почему бы просто не отправить донесение? Мы обнаружили его следы — пусть Вашингтон займется остальным.

— Ну и что же, по-вашему, сделает Вашингтон? — спросил Болан, продолжая одеваться.

— Они вышлют наряд полиции, приедут сюда с ордером на обыск и...

Но Болан не дал ей договорить. Еле заметная улыбка появилась на его мраморном лице.

— Поймите простую вещь, Роза: Тусканотте хочет уйти не от правосудия, а от своих же сообщников. Ордера на его арест не будет, поскольку с официальной точки зрения его не в чем упрекнуть. Даже если против него что-то сфабрикуют и выдадут ордер на его арест, его тут же выпустят. Но случись невероятное и угоди он за решетку, он и оттуда будет управлять своей маленькой империей, используя тщательно замаскированную систему контроля. Наше правосудие с его законами не создано для таких, как Тусканотте. Потому они и выходят сухими из воды, и именно поэтому я предпочитаю работать вне официальной системы.

Теперь он был готов. Он осторожно, двумя пальцами, взял личико Розы и быстро поцеловал ее в губы, а потом сказал:

— Поставьте «караван» чуточку пониже и, ради Бога, не оставляйте его на краю дороги. Включите оптическую систему наблюдения и записывайте всю поступающую информацию. А если кто-нибудь рискнет приблизиться, уезжайте. Если я не вернусь через полчаса — тоже уезжайте. Что бы ни случилось, я вас найду в «Гостинице выходного дня» в Колумбусе... как только смогу.

— А если вы не?.. — затаив дыхание, прошептала она.

Он снисходительно улыбнулся.

— Тогда позвоните Броньоле и передайте ему, что Джон Феникс не явится к Президенту. Он поймет.

— А кто это — Джон Феникс?

— Тот, кто еще не родился, — загадочно ответил он.

Затем Болан вышел из машины и сразу же исчез среди деревьев, оставив Розу разбираться в своих противоречивых чувствах.

Был еще один повод не одобрять поведение этого человека. Болан ни разу не дал ей понять, что правительство закрывает глаза на его преступления.

Она включила оптическую систему наблюдения и, глядя на экран, попыталась сосредоточиться. Мало-помалу кое-что стало для нее проясняться: может быть, выходки этого страшного человека терпели только потому, что его любили? А почему бы и нет? Она тоже любила его. Прежде всего, физически, в этом не было ни тени сомнения. Но что-то еще привлекало ее, что-то более глубокое, более духовное.

Ерунда! Не отдаст же она свое сердце тому человеку, у которого его нет...

* * *

— Ну так что, ты скажешь, где он?

— Господи, я вовсе не пытаюсь вас обмануть. Я неглуп. Просто я не знаю, где он сейчас находится. Я даже не могу связаться с ним при всем своем желании... Он смылся отсюда два дня назад с парой телохранителей: Вилли Фрио и Фузом Мартином. Знаете таких? Кармин никогда не выходит без них. Ему предстояли важные встречи. Какая-то крупная операция, я так понял. Если не ошибаюсь, он должен был отправиться в Лафайетт, а оттуда — в Андерсон. Оба города в штате Индиана.

— И когда он возвращается?

— Сегодня. Но приедет не сюда. Он заедет в Нэшвилл... Тот, что в Индиане, а не в Теннесси, — уточнил Гарри. — Отсюда — пятнадцать минут на машине. Там совсем неплохо. У них даже есть небольшой концертный зал.

— Так что, Кармин сегодня вечером будет петь?

— Ах, не смешите меня! Уж кто-кто... Вы бы послушали, как он ревет, когда входит в раж. Ему кажется, будто он — второй Марио Ланца. Но так считает только он, даю вам слово.

— Тогда что ему делать в Нэшвилле, твоему Кармину?

— У него еще одна встреча, и тоже очень важная. С крупными шишками из Индианаполиса. Официальные люди, ну, вы понимаете...

— И где же пройдут эти встречи?

— Какие? В Нэшвилле?

— А о чем мы с тобой говорим, кретин?

— Извините, мистер Болан, я как-то отключился. Обычно он останавливается в отеле «Рамада». Он считает, там лучше всего готовят «кот-де-беф».

— Ага, значит, там есть отель «Рамада».

— В Нэшвилл вообще очень многие ездят. Отовсюду. И на своих машинах, и на туристических автобусах. Я уж не знаю, сколько людей там бывает за год. Миллионы, вероятно. Лучше всего приезжать в октябре. Говорят, с ума можно сойти.

— И что же их там привлекает?

— Деревья, осенние краски.

— Деревья? Ты что, издеваешься?

— Нет, я серьезно, мистер Болан. Именно поэтому там столько народу в октябре. Но там есть и другие вещи. Например, музей Диллинджера.