Саур-Могила. Военные дневники (сборник) - [25]

Я не следил за временем. Как это часто бывает, когда что-то делаешь и забываешь, когда начал. И кажется, что это было всегда. Что ты родился в вертолёте, летишь в нём всю жизнь и будешь лететь дальше до самой старости… Но в какой-то момент, «Ми-8» замедлился, сделал пару манёвров и приземлился на прогалине среди сосновых посадок. Это был первый случай, когда я не только взлетел на вертолёте, но и приземлился. До этого я пару раз только взлетал и покидал борт с парашютом на высоте четыре километра.

Мы выгрузились сами, выбросили вещи. Не всем аттракцион доставил удовольствие – пара человек, сидящих рядом в хвосте, попрощались с завтраком. Пострадал и мой рюкзак, его вытирали влажными салфетками.

Мы перегрузились на два «урала». Сели в кузов и развернулись по периметру. Один человек смотрит вперёд, два – назад, остальные – вправо и влево. С автоматами наизготовку. Я не знал, где мы точно находимся, а спросить – ума не хватило. Вертолёт дальше не летит, вокруг – окопы и траншеи. Казалось, что мы уже на краю контролируемой территории, а дальше – территория боевых действий. Поэтому приготовился, сняв оружие с предохранителя. Сначала «Лис» сделал мне замечание, потом – кто-то из десантников. Пришлось вернуть на предохранитель. Потом, когда мы ехали, проезжая посёлки, я понял, что они были правы. Получается, что мы пролетели половину пути, а потом только до Амвросиевки ехали пару часов. И да, оружие в таком случае было правильно держать на предохранителе. Оставаясь при этом в режиме наблюдения – места там были неспокойные. Иногда нам махали дети или молодые парни в проезжавшей «девятке», разворачивали (а потом прятали) украинский флаг. Но большинство взрослых местных смотрели волком или отворачивались, когда мы проезжали.

По крайней мере, мне так казалось. Это моё субъективное впечатление. Но тогда я подумал, что битву за умы мы тут проиграли. Территория, на которой крестьян сначала выморили голодом, потом хорошенько разбавили приезжими со всего Союза. Где все годы нашей 23 летней якобы независимости местными боссами проводилась политика обособления. Ими же вытягивались все деньги из региона, часть которых возвращалась людям в виде социальных подачек. В итоге Киев – плохой (и небезосновательно, ибо нефиг было позволять строить феодальное государство в XXI веке). Что с этим делать? Я не знаю. Но кое в чём я уверен – есть страна. Не нравится, как идут дела в ТВОЕЙ стране, – меняй, протестуй, восставай, в конце концов, как на Майдане. Ещё есть государственные границы. Попытка их поменять – это война. Не нравится быть гражданином какой-то страны – не проблема, паспорт на стол. А дальше – как хочешь, можешь ехать туда, где нравится. Можешь оставаться, но уже как нерезидент.

Когда мы начинали движение, пошёл сильный дождь, промочив всех до нитки. После дождя на небе была красивая двойная радуга. Кто-то сказал: «О, радуга – хороший знак. Мы там не долго пробудем». Тогда считалось, что мы туда едем на время, «заткнуть дыру», удержать высоту, пока основные силы не подтянутся – пехота и механизированные части. А у разведки другие задачи. Разведка – это, вообще, плохо вооружённая лёгкая пехота, которая шарит в тылу врага и приносит ему неприятности. А если засветится и не успеет уйти, то её уничтожают.

Но вернёмся к нашим «уралам». В кузове со мной были «Монах» и «Лис», остальные – бойцы других подразделений. Тогда я не запоминал и не выяснял, кто из них кто. Только потом, через несколько месяцев, читая статью на «цензоре», понял, что молодой светловолосый парень с открытой улыбкой, ехавший с нами, – это десантник Кандела, который погиб на следующий день.

К тому моменту, как мы подъехали к блокпосту в Амвросиевке, прошло довольно много времени. Я успел высохнуть, проголодаться, отсидеть ногу, и уже болела шея от того, что приходилось смотреть вбок. И похоже, что не только мне надоело. Остальные тоже были рады остановке. Мы распаковались, поснимали бронежилеты и каски. Перекусили, выпили чаю. И стали ждать – обещали «мишку» – танк, который должен был нас сопроводить. На тот момент высоту с большой землёй связывала одна ненадёжная ниточка, по которой техника двигалась, как по минному полю, рискуя попасть в засаду или под обстрел.

Прошёл час, а танка не было. Вместо него сопроводить нас пришли БТР и БМП (или только БМП, тут надо спрашивать у других, в памяти не осело). И мы двинулись дальше. Теперь я уже был в грузовике с высокими бортами и наблюдал сквозь щель между досками, высматривая признаки засады, о которых нам рассказывал Альберт. Кто-то сидел рядом, так же, как и я. «Монах» и «Лис» в какой-то момент просто встали и ехали стоя.

Ехали мы слегка странно. Сначала выехали в одну сторону, потом что-то перерешили и двинулись по другой дороге. Пробирались по просёлочным дорогам, иногда останавливались, потом двигались дальше. В какой-то момент колонна разделилась – хвост потерял голову, а головная часть ждала хвост. Проехали несколько опустевших сел и въехали в Петровское. Это было ближайшее село к Саур-Могиле, где стояли наши части. Раньше ВСУ были ещё и в Степановке, но сепары и войска РФ их оттуда выбили, попутно разрушив село. Проехали, не останавливаясь, мимо украинских БМП и грузовиков и ускорились, чтобы промчать крайний отрезок до горы.