Саур-Могила. Военные дневники (сборник) - [18]

Уже когда расходились, один из спецов спросил, из какого мы подразделения. Я ответил – спецназ. Он переспросил, ибо решил, что ослышался. Я повторил. Надо было видеть его лицо и взгляд в тот момент. Сначала недоверие с удивлением, затем там промелькнула мысль: «Пипец… дожились…».

«Лис» потом меня попросил, чтоб я никому больше не говорил, что мы из спецназа, ибо стыдно. Как я его понимаю…

Потом мы побывали под Горловкой и на Саур-Могиле. А остальные ребята, которые остались, ещё и под Дебальцевом и Мариуполем. И не спецназ, как оказалось, а разведка. Теперь уже вспоминается с улыбкой «то время золотое».

Первые дни в лагере (продолжение)

На следующий день после того, как нам удалось пострелять на стрельбище вне очереди, мы снова пошли, но уже полным составом. Плюс «Сокол», «Шмель», «Бродяга», оба Юры, «Кум», «Ворон»… Те, кто были в лагере. Постреляли, из чего дали. А дали из СВД и АКС.

В палатке на столе стояла фигурка сидевшего человечка – «генерал». Один из наших принёс со стрельбища патрон и приставил его к фигурке так, что получился «хер-генерал».

Несколько первых дней прошли быстро и ненапряжённо. Стояла летняя жара. Даже ночью не было прохлады. Сухая трава шуршала под ногами, и с каждым шагом поднималось облачко пыли. Мне это сильно напоминало семинар по йоге в Крыму, в Лисьей бухте.

Когда ходили в столовую, мы иногда делали крюк, чтобы пройти по взлётной полосе, – там появлялось ощущение простора и неба. И напоминало Въетнам.

Периодически ходили набирать бутылированную питьевую воду, которую привозили фурами волонтёры. Бывало, выходили в город по делам – например, отправить-получить недостававшие для призыва документы на Новой почте.

«Хер-Генерал».

Вечером, смыв с себя пыль и пот в душе, можно было спокойно поговорить с домом или поглазеть на луну, отдыхая от дневной жары. В траве что-то стрекотало, притворяясь кузнечиками, иногда неподалёку срабатывали сигнальные растяжки или кто-то открывал огонь по беспилотнику.

Ещё, наверное, надо честно признаться, что я тогда втихаря гордился красно-белой нитью-оберегом, которую «Вихрь» раздал тем, кто вызвался на задание. И которую я носил на запястье. Глупо, наверное (не то, что носил, а то что гордился), но факт.

Ребята занимались оформлением, ездили в военкомат в Славянске на медкомиссию. Те, кто хотел призваться, прошли её без проблем. Даже те, у кого был белый билет. Достаточно было говорить, что ничего не беспокоит. Не получилось только у Юры – у него на правой руке нет трёх пальцев. Жить ему это не мешает, но врачи не пропустили – слишком явно. Юра, конечно, расстроился. Дома у него остались четверо детей, и он не мог позволить себе идти в АТО без официального статуса. Нет статуса – нет страховки в случае гибели кормильца. Поэтому он принял решение вернуться домой. Думаю, что он всё сделал правильно.

Я мог пройти медкомиссию, просто не надо говорить о проблемах. Здоров? Да здоров, жалоб нет. Но решил не оформляться, чтобы иметь возможность вернуться через месяц.

Подойдя к кадровику, я сказал, что мне не нужно оформление, не нужен статус. Я готов выполнять приказы командира, действуя в составе подразделения, и не хочу сидеть в тылу. Но через месяц, в случае, если буду жив, я отправляюсь домой. И меня интересуют два момента. Чтобы у меня не было препятствий с уходом из части. И чтоб меня не посадили за то, что я буду воевать этот месяц. Офицер улыбнулся, взял список:

– Хорошо, ещё один… запишем партизаном.

Вообще, то, что я пишу, на мой взгляд – проблема, которую придётся как-то решать в будущем в рамках всей страны. Это – статус партизан и неоформленных добровольцев. С одной стороны, очень удобно для всех – никто никому ничего не должен, мотивация высокая, но если не понравилось что-то – ушёл, если ранен или погиб, то даже в сводки с потерями не попадёшь. С другой стороны, все они формально являются преступниками по статьям УК (поскольку войны официально нет). Что с этим будет делать наше государство, хрен его знает… Может, легализуют. А пока этого не произошло, я всё буду отрицать. И, если что, то меня там не было, оружия никто не давал и т. д. Я всё продумал.

Эх… а тогда нам наивным казалось, что ещё месяц, надо только поднажать. Выгоним с Украины российских отпускников и добровольцев, разоружим местных жертв российской пропаганды, пересажаем бандитов (или перестреляем самых упоротых) и начнём налаживать мирную жизнь. С россиянами-добровольцами и местными коллаборантами врага мы бы справились. Даже теми силами, что были. Даже несмотря на открытый российский военторг и артобстрелы со стороны РФ. Так бы и было, если бы в конце августа не вошли войска РФ, хоть и без шевронов, но целыми подразделениями, и практически не таясь…

Возвращение наших из-под Амвросиевки

Прошло несколько дней, в лагерь стали возвращаться наши товарищи. Те, что улетели на том вертолёте, на который я чуть не попал. И те, за кем они улетели.

Сначала прибыла маленькая группа с командиром «Вихрем», Максом «Zoran», «Каптёром»…

Кровать Макса была рядом, я привык складывать на неё свои вещи, пока там никого не было. Каждый раз, когда он приходил в палатку, просил их убрать. Зато я теперь могу тыкать пальцем в фото Сергея Лойко с киборгами и говорить: «а с этим перцем я в одной палатке на соседних койках спал». Хотя в одной казарме мы были сутки. Потом я отправился под Горловку, а когда вернулся, Макс уже уехал в Киев.