Сатанисты XX века - [96]

Когда лава охладилась настолько, что можно было исследовать пострадавшую местность, то оказалось, что на склоне горы, на поляне, где обыкновенно собирались пикники, образовалось сравнительно небольшое, но чрезвычайно глубокое озеро. До извержения эта поляна окружена была громадными пальмами, кудрявые верхушки которых кое-где виднелись у самых берегов вновь образовавшегося резервуара, позволяя судить о его глубине. Посредине же глубина эта была так велика, что всякое её измерение оказалось невозможным.

Вблизи этого озера, на площадке над обрывом, у которого милость Господня чудесно остановила огненный поток лавы, воздвигнута была колоссальная статуя Царицы Небесной с простертыми по направлению к городу руками.

Эта горная Мадонна стала почитаться покровительницей и охранительницей всего острова вообще, и города Сен-Пьер в особенности. Её первую видели моряки, подъезжая к Мартинике, и её благословляющие руки, казалось, удаляли от прекрасного острова все опасности.

Действительно, даже ужасные циклоны, так часто опустошавшие Мартинику в прежние времена, стали как будто реже и слабее, щадя Сен-Пьер.

Дважды направление урагана круто изменялось у самого города, оставляя его в стороне, несмотря на все предсказания метеорологов. Благодаря этому во всём населении сложилось убеждение, что город Святого Петра будет стоять и благоденствовать до тех пор, пока горная Мадонна будет защищать и благословлять его с высоты Лысой горы.

И святое изображение чтили. Душистые гирлянды роскошных тропических цветов неувядающими лентами постоянно обвивали гранитный пьедестал Мадонны, и ни одно супружество не совершалось в городе Сен-Пьере без того, чтобы жених с невестой не поднялись вместе на гору к Мадонне попросить её благословения на новую совместную жизнь.

Когда в 1887 году Бельская посетила Мартинику, во время своих странствий по океанам, то вершина страшной Лысой горы снова стала любимой целью прогулок. По бездонному озеру весело скользили маленькие лодки, которые за дешёвую плату сдавал гуляющим находчивый мулат, выстроивший на опушке леса крохотную хижинку-трактир, где можно было получать прохладительные напитки и кой-какую закуску.

Никто не обращал внимания на слабый и отдалённый подземный гул, изредка раздававшийся под склонами Лысой горы. Грозное предостережение было забыто.

Об извержении 1853 года все позабыли.

XII. В семье плантаторов

На одной из лучших улиц города Сен-Пьера, на балконе красивого, обширного дома ожидала прибытия лорда Дженнера его семья, или, вернее, семья его покойной жены.

Немногочисленная группа женщин собралась вокруг кофейного стола. Стол был накрыт на широком балконе, соединяющем длинный двухэтажный дом с громадным великолепным садом, окружающим его с двух сторон. Третья сторона дома выходила на улицу, отделённую от дома узкой полосой цветника и двумя рядами старых развесистых магнолий, вершины которых, покрытые в это время года душистым снегом громадных лилиеобразных цветов, доросли до самой крыши, служа живым намёком для лёгких балконов бельэтажа. Позади второго ряда магнолий довольно высокая железная решётка золочёным кружевом отделяла цветник и посыпанную белым песком узкую дорожку от улицы. Улицы в Сен-Пьере были приспособлены для всякого вида передвижения: сначала мягкая дорожка для всадников, защищённая от палящего солнца двумя рядами громадных цветущих каштанов. Затем асфальтовая мостовая, а за ней — такая же мягкая дорожка для велосипедистов. Тротуары для пешеходов, выложенные блестящими гранитными плитками, примыкали к мягким дорожкам со стороны, противоположной мостовой, защищённые густой тенью столетних раскидистых деревьев.

Большинство улиц Сен-Пьера были засажены великолепными двойными аллеями различных пород деревьев, в тени которых прохожие и проезжие спасались от жгучих лучей тропического солнца. Только в торговом центре, близ рейда, вечно наполненного судами всех стран, оставались ещё узкие и кривые улицы, не обсаженные деревьями, но даже и там благословенная природа юга победоносно спорила с человеком, украшая его «практические» уродливые постройки: склады, магазины, верфи и заводы отдельными группами цветущих кустарников, одинокими пальмами и фиговыми деревьями, ютившимися в каждом промежутке между строениями, в каждой расщелине мостовых, в каждой трещине асфальтированных дворов. У самого же моря бесконечно зелёной лентой извивалась гранитная набережная, превращённая в роскошный бульвар с широкой двойной аллеей для катанья, бесчисленными скамьями для отдыха гуляющих и красивыми киосками для продажи прохладительных напитков, газет, цветов, фруктов и сластей, без которых не могут обходиться жители южных стран.

Только в двух-трёх местах красивая аллея набережной прерывалась, уступая место движению по выгрузке и нагрузке товаров, — там, где длинные, выдающиеся далеко в море, гранитные молы охраняли причаленные суда от волнений и противных ветров. Но дальше, за этими средоточиями коммерческой горячки, зелёная лента роскошного бульвара продолжалась на целые вёрсты направо и налево по берегу моря, соединяя город с предместьями Роксоланы, Рыбачьей слободки и Белой речки. Все эти предместья были крупными селениями, такими же живописными и богатыми зеленью, как и город, такими же опрятными, как и он. Даже старинная Рыбачья слободка, бывшая когда-то жалким собранием лачуг бедных рыбаков, выросла в богатое и красивое местечко, в котором бедность, нищета, неопрятность и голод прятались так далеко и успешно, что поверхностному наблюдателю их отыскать было трудно.