Сатанисты XX века - [193]

— Но ведь найти этого получившего нетрудно? Он должен же был расписаться в получении?

— Конечно… Но кто же гарантирует, что подписано его настоящее имя? Деньги он взял частью золотом, частью банковыми билетами, номера которых не записаны. Господин же, расписавшийся графом де Рошфор, в тот же день уехал в Америку. Но, не доехав до берегов Франции, высадился в Гавре, где след его был потерян…

Старый масон задумался.

— Да, дело не так просто, как показалась мне сначала, — произнёс он после минутного молчания, нахмурив брови. — Лео… Интрига эта для нас опасна… Но что же сказал тебе маркиз? Как объяснил он свой обман?..

— Никак!.. Он ответил мне чрезвычайно любезно: «Я передумал, дорогой друг, не желая ставить вас в неловкое положение. Так как ваш сын остаётся моим наследником в случае смерти сына Лилианы, то злые языки могли бы позволить себе различные подозрения, если бы я оставил вас распорядителем капиталов, — как и плантации. Поэтому я и доверил эти капиталы другу детства, человеку безусловно надёжному, освобождая вас от возможных нареканий… Между тем интересы вашего сына вполне ограждены. Мой старый друг передаст вам с рук на руки — под простую расписку — семь миллионов, если в продолжение пяти лет не будет получено известие о моём маленьком Рауле… Остальные миллионы будут сохраняться в продолжение десяти лет для Матильды… Но если о Матильде также не будет известий, то и её часть капитала перейдет к вашему сыну. Только в случае его смерти ранее назначенных сроков, деньги будут переданы графом Рошфором на благотворительные цели, за исключением двух миллионов, которые получила бы моя дочь, Люция, после моей смерти, и которые перешли бы к вам даже при бездетности вашей жены. Лорд Моор пожал плечами.

— Я не знаю, что и думать… Знаю ещё и то, что нас одурачили так искусно, что мы не знаем даже, где искать потерянные миллионы, и я уверен, что маркиз не доверяет тебе.

— Не думаю… Он слишком прост.

— А разве нет возможности заставить его говорить? — произнёс медленно старый сатанист со взглядом адской злобы, доказавшей его мысль.

— Мы опоздали. Рассчитывая окончить всё дело к указанному сроку, я принял сразу все меры, и маркизу остаётся всего несколько часов жизни. Скоропостижная смерть этого старика вполне естественна после страшных треволнений последнего времени…

— Да, конечно, — хладнокровно подтвердил мистер Смайльс. — Но всё же досадно, что ты так поторопился с этим окончанием… Теперь у нас остается одна Матильда, которую мы можем заставить рассказать всё, что она знает.

— Быть может!.. — задумчиво произнес Лео. — Хотя я сомневаюсь в том, что она знает, куда девались деньги, так как все эти манипуляции с капиталами совершены по телеграфу за последние пять дней. Да и, кроме того, я не знаю даже, удастся ли нам заставить эту девушку говорить… Берс едва справился с железной волей этой девушки. Даже усыплённая, она не вполне потеряла сознание и отчаянно боролась с нашим влиянием, цепляясь за стулья, запирая двери и, наконец, крича о помощи… На её-то крик и прибежал тот негр, которого нам пришлось устранить. Не подвертывайся, старый дурак! Её же, в конце концов, завернули с головой в плед и увезли в сильнейшем припадке конвульсий… С тех пор прошло уже пять дней, а гипнотизировать её всё ещё нечего и думать, так как, кроме нервных припадков и судорог, от неё ничего не могут добиться наши магнетизёры — ни даже Берс и я. Быть может, Гершуни оказался бы счастливее нас… Но ведь его здесь нет — а мы все положительно истомлены этой ужасной душевной борьбой… Знаешь, дядя, я боюсь, что эту девушку поддерживает тайная сила, которая могущественнее нас…

Старый сатанист поднял вспыхнувшие загадочным огнём глаза на своего сообщника и сейчас же опустил их. Землистая бледность покрыла его лицо, и как в зеркале отразилась на лице Лео…

С минуту продолжалось молчание. Сообщники, очевидно, не смели заговорить — опасаясь выдать мысли, терзающие их сердца.

Наконец, Лео произнёс медленно и нерешительно.

— Если хочешь знать моё мнение, дядя, то я нахожу, что против нас ведётся контр-мина, чрезвычайно осторожная и искусная. Маркиз и отец Лилианы, очевидно, были руководимы могущественной рукой человека, знающего… слишком много…

— И что же ты выводишь из этого, Лео? — мрачно произнёс лорд Моор.

— Ничего, кроме того, что партия Бессон-де-Риб для нас проиграна и что мы совершенно напрасно обременили себя похищением девушки, из которой нам никогда не удастся сделать нужное нам орудие ясновидения.

— Почему? — резко произнёс лорд Моор.

— Потому, что она насквозь пропитана так называемым благочестием. Не потому ли защищает её та враждебная сила, с которой мы уже не раз боролись, и всегда безуспешно? — чуть слышно договорил молодой сатанист.

Снова наступило молчание.

Затем лорд Моор решительно поднял голову:

— Я вижу, ты не на шутку расстроен этой неудачей, Лео. Но погоди… Не впервые нам терпеть поражения и брать реванш… И уж, конечно, смешно говорить о непобедимости какой-то «высшей» силы теперь, накануне открытия масонского храма и тайного капища Сатаны. Поверь мне, Лео: мы стоим накануне великих событий, которые докажут всему миру слабость этой враждебной нам силы и наше могущество, а потому было бы смешно унывать… Конечно, дело Бессон-де-Риб придётся пока отложить… Но что отложено, то ещё не потеряно… Кто знает, как скоро нам попадётся в руки руководящая нить? Нам не раз помогал случай, вернее, наш великий повелитель, распоряжающийся земными случайностями. Он поможет нам и теперь. Особенно после великих жертвоприношений по случаю открытия нового храма…