Сатана и Искариот. Части первая и вторая - [112]

Источник, у которого неотлучно находились двадцать юма, был удален на два суточных перехода, а перед ним еще были расставлены четыре поста по пять человек в каждом. Так как от Уреса до Альмадена было пять дней пути, а нам от асиенды оставалось всего четыре, то посты, собственно говоря, расставлены были через две трети суточного перехода. Если бы мы ехали так, как обычно привыкли передвигаться, то уже сегодня к вечеру могли наткнуться на первый пост, но это не входило в мои планы. Первую пятерку индейцев я хотел застать врасплох в ночной темноте, а стало быть, нам пришлось бы либо ехать быстро, но потом где-нибудь отдохнуть, либо двигаться таким медленным аллюром, чтобы добраться до поста в вечерних сумерках. Я имел все причины предпочесть первое.

Что же касается мимбренхо, на помощь которых я очень надеялся, то было легко просчитать, когда они могут соединиться с нами. Если наш гонец поторопится, в чем нельзя было сомневаться, а тридцать человек немедленно подчинятся его приказу, на что я в любом случае тоже мог рассчитывать, то они сумели бы добраться до асиенды за три дня. Затем доехать до места, в котором мы должны будем их ожидать, им потребуется ровно столько же времени, сколько потратили мы сами на дорогу туда от асиенды.

Мы не знали, знаком ли им путь, однако вынуждены были положиться на их находчивость. Тем не менее, прежде всего для того, чтобы не задерживать их ненужными поисками, мы оставили отчетливый след, который сохранится и через несколько дней, а кроме того, позаботились о различных знаках, которые бы они могли заметить, поняв по ним, что находятся на верном пути. Знаки эти мы составляли из камней, которые раскладывали на дороге так, чтобы они бросались в глаза. Мы также надламывали ветки, укрепляя их на особенно заметных деревьях другого вида: скажем, дубовая ветка на елке или сосновая на буке являются для индейца, да, пожалуй, и для соображающего белого, если тот держит глаза открытыми, верным свидетельством того, что здесь кто-то прошел и оставил метку.

Плейер ехал между мною и Виннету, а юный индеец — за нами. Когда я оборачивался, то видел, что мальчишка не спускает глаз с пленника, чтобы тому, несмотря на все наши предосторожности, не удалось каким-нибудь способом освободиться от пут.

Местность, по которой мы проезжали, постепенно повышалась к высокой сьерре, и чем выше мы поднимались, тем гуще становился лес. От недостатка воды мы не должны были страдать, хотя тут и там попадались бесплодные скалистые площадки, но выше они должны были исчезнуть.

Я в этих краях еще никогда не бывал. Знаком ли был проделанный нами сегодня путь Виннету, я не знал, а он ничего об этом не говорил. Однако Плейер должен был считать, что дорога нам известна, так как мы о ней не расспрашивали. Да это было и ни к чему, поскольку мы отчетливо различали оставленный накануне след. Видел ли его сам Плейер? В этом я сомневался, потому что на большом расстоянии он был почти неприметен, и нужны были такие зоркие глаза, как у Виннету, чтобы его углядеть.

В обеденное время мы сделали короткую остановку возле ручейка, чтобы напоить лошадей. Потом мы снова пустились в путь, пока далеко за полдень не задержались у оконечности лесного клина, откуда открывался широкий обзор на три стороны. Плейера мы сняли с лошади и опустили на траву. Мы сели поесть, и пленник получил свою долю. По дороге мы не обменялись с ним ни словом. Теперь можно было предположить, что мы оказались недалеко от первого поста. Надо было узнать в точности, где он располагается, и я первым нарушил молчание, сказав:

— Когда вы, мастер, вчера проезжали здесь, то, верно, не подумали, что уже сегодня опять окажетесь в том же месте, но уже в качестве пленника?

— Я? Проезжал здесь? — ответил он. — Если вы так считаете, то глубоко заблуждаетесь.

— Бросьте свои увертки! Я не только знаю, что вы здесь были, но вижу по вашим следам, что именно на этом месте вы поворачивали, чтобы посмотреть назад. Ну-ка припомните! Ваши глаза не настолько остры, чтобы читать следы; но мои-то хорошо видят, что здесь вы поворачивали лошадь.

— Неправда! — настаивал он. — Я еще никогда не бывал на этом месте.

— Хм! Вы, кажется, забыли, что с вами случится, если вам вдруг придет в голову обмануть нас! Если кто-то считает меня олухом, то глубоко ошибается. Заметьте это! Вы хитрая лиса и одурачили уже многих людей, но с нами ваши фокусы не пройдут. Извольте же сознаться, что вы вчера здесь побывали да еще и останавливались.

Он не знал, запираться дальше или нет, а поэтому молчал.

— Мне что, снова открыть вам рот, как я уже проделал это сегодня? Хочу вам помочь уяснить ваше положение: в наши планы не входит причинять вам какое-либо зло, если вы будете разумны и поможете нам, но если вы станете нас обманывать, то я рассчитаюсь с вами так, как мы привыкли это делать с упрямцами. О себе я ничего не хочу говорить, но разве Виннету похож на человека, который позволит себя обмануть? Мы знаем, что находимся недалеко от первого поста. Мы бы нашли его и без вашей помощи. Нам достаточно просто идти по вашим следам, но если вы нам укажете место, мы благодаря этому выиграем время.