Сатана и Искариот. Части первая и вторая - [107]

— Хорошо, в будущем мы займемся и вашими делами. Однако скажите-ка нам, что теперь, по вашему мнению, должно произойти?

— Я как раз подумал, что мы должны немедленно ехать, чтобы догнать Мелтона и арестовать его.

— Наши кони так устали, что просто упадут под нами, к тому же, вы должны подумать о том, что мы находимся в пути ничуть не меньше наших четвероногих друзей. За два с половиной дня мы проделали шесть дневных переходов, и я никогда не поверю, что вы, сеньор, после такой тяжелой нагрузки способны на парфорсную[80] скачку к источнику и в горы, принадлежащие юма. Нам очень нужен отдых, потому что мы не боги, мы — простые люди и, следовательно, вынуждены где-то переночевать. Если вы так торопитесь, то можете ехать вперед, прихватив с собой нескольких полицейских!

Тут сеньора всплеснула руками и воскликнула:

— О, это великолепная мысль! Отправиться вперед и взять с собой полицейских! Что ты скажешь на это, муженек?

— Если тебе эта мысль нравится, то она, разумеется, отличная, — ответил ее супруг.

— И очень даже отличная! Разве у тебя нет ayudo[81], умеющего улаживать все твои дела и выполнять служебные обязанности? Так ты мог бы хоть раз предпринять небольшое путешествие.

Он, пожалуй, уже долго не был так счастлив: хоть на какое-то время не чувствовать на себе повода, за который тянули ее прекрасные ручки. Маленькое путешествие! И притом одному, без нее! Что за потеха! Лицо его буквально засияло от удовольствия, однако он на всякий случай осторожно осведомился:

— И куда же мы хотим поехать, душа моя?

Слово «мы» он выделил голосом. Но она сняла груз сомнения с его сердца, ответив:

— Я останусь дома.

Если прежде лицо его сияло, то теперь оно прямо-таки источало блаженство, когда он спросил:

— А куда я должен отправиться?

— Я даю тебе возможность добиться такой же славы, которая сопровождает самого Виннету. Так как дон Тимотео хотел бы получить сопровождающих его полицейских, то ты сам можешь поехать с ними, взяв с собой нескольких полицейских чинов.

Лицо его вдруг перестало излучать удовольствие, оно поскучнело и ужасно вытянулось. Упавшим голосом он произнес:

— Я… я сам должен ехать в горы да к тому же верхом?

— Конечно, потому что у тебя не хватит сил прошагать пешком такое расстояние!

— А тебе не кажется, что подобная поездка весьма утомительна, а может быть даже и опасной?

— Настоящего кабальеро не должны страшить никакие опасности! Итак?!

Она одарила супруга повелительным взглядом, на что бедняга только и смог ответить:

— Да, если ты так считаешь, я поеду, сердце мое!

— Конечно, я так считаю! В одну минуту ты получишь все: белье, лошадь, сигары, мыло, два пистолета, перчатки, деньги — их-то я тебе дам вволю, — шоколад, ружье и подушку, чтобы ты, если будешь вынужден улечься спать на скверной кровати, не испытывал неудобств и не видел плохих снов. Вот как я о тебе беспокоюсь. Позаботься и ты о том, чтобы мои ожидания исполнились. Возвращайся покрытый славой. Такому ученому законнику, как ты, это будет совсем нетрудно. Вы тоже так считаете, сеньор?

При этом лицо сеньоры обратилось в мою сторону, почему мне пришлось отвечать:

— Полностью согласен с вами, сеньора, правда, не знаю, поможет ли вашему супругу ученость в подобной поездке.

— Ты слышал? — обратилась она к супругу. — Сеньор согласен со мной. Когда вы отправляетесь, дон Тимотео?

— Через час, — ответил асьендеро, который охотнее выступил бы со мной и Виннету, чем с этим подкаблучником, однако вынужден был согласиться со смехотворным планом госпожи.

«Ученый законник» скорчил такую мину, что одновременно захотелось и плакать, и смеяться. Веселая поездочка оборачивалась опасным или, по меньшей мере, изнурительным путешествием. Подушка, которую он вынужден был взять с собой, вряд ли была в состоянии смягчить свалившуюся на его бедную голову беду. Он хотел было посмотреть на меня, чтобы убедиться, не испытываю ли я к нему хоть какое-то сочувствие, потом он все-таки одарил меня умоляющим взглядом, надеясь, что я пойму его и сделаю попытку отговорить сеньору от ее каприза, забавного для нее, но в высшей степени фатального для чиновника. Но все было напрасно. В некоторых случаях я бываю исключительно упрямым. Наше дело не могло никому причинить вреда; пусть властелин Уреса отправится разок в горы за славой, а вернется назад с ободранными ногами да одеревеневшей от езды на лошади спиной. Мое первое пребывание в этой канцелярии кончилось очень неприятно, и я полагал, не испытывая укоров совести, что могу позволить себе маленькое удовольствие — видеть чиновника посрамленным. Поэтому я нисколько не проникся к нему сочувствием, а, наоборот, я сказал асьендеро:

— Весьма вероятно, что вы схватите Мелтона еще до того, как мы вас догоним. Но мы необходимы как свидетели. Где мы с вами встретимся?

— Мы будем ждать вас возле Фуэнте-де-ла-Рока, — ответил он.

— Какой дорогой вы отправитесь туда?

— Через асиенду.

Это мне не понравилось. Он мог столкнуться с нашими мальчишками мимбренхо или даже с Плейером, что испортило бы все дело. Но я и не подумал отговаривать его, потому что знал: от него гораздо проще и надежнее добиться всего, если действуешь от противного. Поэтому я высказал свое согласие: