Сарти - [11]
– Едем к Жаку, – сказал я, принимая пиво.
Мой выбор был мудр: заведение Жака Кисленнена на правах заповедника тумпстаунской старины пользовалось безусловной привилегией свободы от какого-либо прослушивания и подглядывания; за этим бдительно следил как сам Жак, так и два специально нанятых им человека с чемоданчиками, набитыми разной полезной электроникой. В свое время Стэн Шатл, едва будучи назначен главой отдела контроля за информацией, попытался было покуситься на исключительные права Кисленнена, упирая на пресловутое всеобщее равенство, но господин Дройт мягко осадил его, сказав, что никакого равенства на самом никогда нигде не было и никогда нигде не будет. По крайней мере, он такой перспективы не видит как в целом, так и в отношении «Трех кружек» в отдельности. Шатлу же, добавил г. Дройт, меньше надо читать книжек всяких с глупостями, потому что глупости эти разъедают общество изнутри, а мы этого не позволим.
Ну и понятно, что Жак Кисленнен, человек сурового нрава и твердых принципов, не пускает в свой трактир кого попало.
Вскоре мы были у «Трех кружек», безуспешно, но от души попинали ногами дверь с надписью «Пинать!», затем навалились на нее и проникли в полутемный коридор; выдали китайцу в майке два доллара за вход и направились в зал, к стойке.
– Привет, – буркнул Жак Кисленнен, угрюмо рассматривая ослепительно чистый «хайбол».
– Ага, – улыбнулся я. – И тебе, кстати, привет, вот такой большой, – я обозначил примерные размеры привета руками, – от твоего братца Леклера.
Нужно было видеть, что сделалось с Жаком.
Жак выронил полотенце, стакан – и стакан пушечным залпом лопнул где-то под стойкой, – Жак засиял, он возликовал, он схватил меня в руки, он подтянул меня к себе и заорал почти в самое ухо:
– От Леклерчика?!
Я сопротивлялся как мог, но Кисленнен, несмотря на это, облобызал меня столько раз, сколько счел нужным, а потом бережно поставил на место и принялся расспрашивать, утирая слезы радости:
– Ну, как он там? Здоров ли? Все ли в порядке? – И дальше в таком же духе. Удивительно крепкая дружба братьев объяснялась, видимо, тем, что они никогда не встречались.
Я заверил Кисленнена, что все в порядке, и не далее, как день назад, я и Лиззи – вот она! – имели возможность и одновременно удовольствие наслаждаться обществом и винами Леклера; что и то, и другое нам очень понравилось, и лишь служебная надобность помешала продлить это занятие возможно дольше; что Леклер выглядит молодцом и не утратил силы рук и ног, а также и мощности голоса; что мы имели возможность и одновременно опять же удовольствие в компании с ним здорово пострелять, но теперь уже все обошлось; что Леклер получил под свое преимущественное покровительство целый город, точнее – то, что после наших игр и стрельб от города осталось, и намерен поднимать там коммерческую зону в лице виноградников и прочих не менее колониальных товаров… Кисленнен слушал, забыв вытирать набегавшую слезу, а когда я закончил, на весь трактир возгласил, что сегодня угощает общество за свой счет и рекомендует пить исключительно за здоровье этих – Жак указал толстым пальцем – достойных людей, после чего произвел нелишний при таких обстоятельствах салют из своего обреза, подарил нам по гильзе и продолжал, перекрывая рев ликования, воцарившийся после заявления о бесплатной выпивке:
– Все мое заведение к услугам таких людей как вы! Выпьем, черт возьми, выпьем! Нельсон! Сосиски! Пива! Быстро! Джаз нам!
Усадив нас за самую почетную бочку (в этой бочке был когда-то ямайский ром, которым угощался Колумб, о чем сообщала серебряная табличка) перед маленькой эстрадой, Жак тоже сел рядом, подбадривая и без того шустрого Нельсона выкриками.
Скоро бочка была уставлена стаканами, виски, пивом, а также закуской: тут были правильные сосиски по-венски, некрупный поросенок в яблоках, устрицы, раки и еще полно всяких вкусностей. Я даже испугался за свой желудок. Нет, я совершенно не комплексую по поводу того, что не могу съесть много, совершенно напротив – я в состоянии столько сожрать, что вам и не снилось, однако же я всего лишь человек, и мои возможности ограничены моими же размерами, а я некрупный… Но запахи, запахи, господа!..
Пока я медитировал, смиряя слюну, над фирменными Жаковыми пирожками с осетриной, занавес на эстраде, эпилептически дергаясь, поднялся и обнажил черную малюсенькую сцену, едва ли не полностью занятую концертным роялем со стародавней замысловатой, несомненно самого исторического происхождения царапиной на боку. За роялем сидел тощий Джо Тернер, что-то наигрывавший двумя пальчиками. Постепенно все присутствовавшие заметили открытие сцены и музицирующего Тернера, а он, воодушевившись установившейся тишиной, поднял выше свой длинный нос и пустил в ход уже все пальцы: проворно заиграл, неразборчиво гундося, что-то похожее на «Бузера» Джона Скофилда. Странно, но у него это получалось, хотя я, привыкший к авторскому гитарному соло, до сих пор не мог себе представить, как это можно сделать на клавишах.
Потом перед роялем появился Мик «Бой» Гринвуд, невзрачный черный тип с голым блестящим торсом, в клетчатой кепке и в бесформенных камуфляжной раскраски портках. Мик вышел с бронзовой тарелкой на веревочке в одной руке и приличных размеров гвоздиком в другой. Рабочий конец гвоздика был чем-то слегка обмотан. Некоторое время Мик с интересом смотрел на усердствующего Тернера, а потом тоже вступил, застучал гвоздиком по тарелке.
Костя Чижиков с компанией наконец-то вырвались из Древнего Китая, оставив императора Цинь Ши-хуана с носом, но без могущественного Зеркала. Теперь они там, куда так стремились — в современной столице современной Поднебесной. Вот только загадок в нынешнем Китае оказывается ничуть не меньше. Костю Чижикова, впервые приехавшего в Пекин, преследуют невесть откуда взявшиеся знакомые; великий китаевед Федор Сумкин пробует себя в роли коллеги Джеймса Бонда; Ника, девочка из будущего, вообще куда-то исчезла, зато появился Ден Сяо-пин.
Мэгги Мэй осталась сиротой после того, как ее родители погибли в космической катастрофе. Мэй связалась с компанией терра-хиппи и путешествовала в поисках приключений до тех пор, пока ее не арестовали с наркотиками. И светила бы ей каторга на Плутоне, если бы ее не взял на поруки дядя Джейсон, который собрался в качестве колониста на планету Клондайк. Впрочем, до Клондайка Джейсон и Мэгги так и не долетели.© kkk72.
Полицейский инспектор Дэдлиб не оставляет попыток разгадать, кто же (какое лицо или группа лиц и в чем состоит их преступный умысел?) скрывается за торговой маркой «И Пэн». На сей раз ему приходится действовать в глубоком подполье – одному, безо всякой опоры на полицию и армию города Тумпстауна. Жизнь не без добрых людей, и у инспектора появляются помощники – придурковатая хакерша Жужу Цуцулькевич и славный своей мудротой яурэй Поликарпыч. Но хлопот от них не меньше, чем помощи…
Древний Китай, 210 год до нашей эры. Эта дата войдет в историю как год смерти Цинь Ши-хуана, первого человека, которому удалось объединить шесть китайских царств в единую империю. Но пока первый император Китая жив, и пытается объединить с помощью волшебного зеркала силу пяти таинственных предметов — дракона, цилиня, змеечерепахи, феникса и тигра, дабы обрести поистине божественные возможности. И мечта эта стараниями верного советника Гао как никогда близка к осуществлению. Именно в этот момент неведомые силы перебрасывают в древнюю империю Костю Чижикова в компании с котом Шпунтиком и таинственной "девочкой из будущего" Никой.
Приключения еще одного полицейского инспектора? А почему бы и нет? Если это инспектор Сэмивэл Дэдлиб – человек иронический, склонный к пиву и ношению оружия, к тому же неустанный борец за демократию в городе Тумпстаун и окрестности. Правда, демократия в Тумпстауне весьма специфического свойства, да и сам городок выглядит на современной карте довольно подозрительно, точнее – никак не выглядит. Потому что его там нет. Но в романе «Пластилиновая жизнь» город существует, населен и полон жизни и разнообразных жизненных коллизий, как то: драки, погони, всемерная и успешная борьба с преступностью, сращивание политических партий и мафиозных группировок и тайные злоумышления неизвестных злодеев, наполнивших город и окрестности товарами со странной торговой маркой – «И Пэн»…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.