Саратовский мальчик - [2]

Поговорили с Богданом Христиановичем. Оказалось, что сам он искал учителя русского языка, потому что готовился к поступлению в университет.

Договорились, что Коля Чернышевский будет учиться у него немецкому языку, а Гаврил Иванович за это выучит его писать и говорить по-русски.

А как быть с французским языком? Тут уж не обойтись без пансиона Золотарёвых. Там преподавала настоящая француженка, мадам Пикер, жена кондитера. Поскольку Гаврил Иванович тоже давал уроки по другим предметам в этом же пансионе, решили, что и Николя будет его посещать. Там учились мальчики и девочки. Трудновато было с произношением. Девочки смеялись над Николей, а мадам Пикер в свою очередь смеялась над девочками. Но всё-таки язык был освоен.

Домашнее обучение не мыслилось без уроков рисования. Был найден учитель. Имя его осталось неизвестным. Но у Гаврила Ивановича сохранились до конца жизни рисунки Николеньки: и самый первый, с диковинными зверями, срисованными с детской азбуки, и подправленные опытной рукою художника изображения красивых греческих богов.

Для полноты домашнего образования не хватало еще игры на фортепьяно. И здесь нашлась учительница. Зачем искать на стороне, когда двоюродная сестрёнка Любенька уже играет так, что и перед гостями не стыдно показать её искусство? На стареньком фортепьяно она разыгрывает пьески Моцарта и Фрейшица. Перед фортепьяно стоит смешная круглая табуретка на винту. Довольно Николеньке вертеться на ней до головокружения, пусть теперь сидит на ней, как заправский музыкант. Любенька — терпеливая учительница, Николя её слушается. Так началось домашнее обучение мальчика.

Гаврил Иванович не заставлял сына сидеть целый день за книгой, как делали другие родители. Несмотря на свою занятость, отец успевал и объяснить сыну урок и задать новый.

Раз Чернышевских навестил дальний родственник Иван Николаевич Виноградов. Он был преподавателем духовного училища.

— А где же сынок ваш? — обратился он к Евгении Егоровне.

— На дворе бегает, — отвечала она.

— А с науками у него как дело обстоит? — осведомился Иван Николаевич.

— Задал ему Гаврил Иванович перевод с латинского написать. Николя полчасика посидел, что-то написал и убежал играть. Вот посмотрите его тетрадку. Правильно ли, я не знаю. Только что-то уж очень мало сидел.

Виноградов посмотрел тетрадь: ни одной ошибки.

— Вы за него не беспокойтесь, Евгения Егоровна.

— А я всё спорю с Гаврилом Ивановичем, не мало ли занимается наш мальчик.

Потом пришел Гаврил Иванович. Мать передала ему разговор. Он тоже посмотрел тетрадь, ничего не сказал и положил на место. Много видел он учеников, когда преподавал еще в Пензенской семинарии. По скромности не хотелось хвалиться сыном, а если правду говорить, редко встречаются такие любознательные и сообразительные мальчики. Быстро схватывает и усваивает, быстро и безошибочно пишет и упражнения и переводы. Зачем же держать его целый день за уроками? Пусть и на свежем воздухе поиграет. Тянет его на родное приволье.

Дом Чернышевских стоит на высоком берегу Волги. Целый лес мачт высится перед глазами. С мезонина открываются необозримые волжские дали. Вот плывут на нижегородскую ярмарку суда с разноцветными флагами. Направо «Зелёная коса» — песчаный остров, заросший тальником. А за ним — гора Увек, там было старинное татарское городище[2], столица Золотой Орды. Как не любить Волгу, с детства такую родную и близкую!

Тремя уступами спускается к Волге заросший зеленью двор. Направо от ворот зацветает небольшой фруктовый сад. Сквозь бледно-розовые ветки яблонь чернеет прижавшаяся к забору низенькая избушка — баня. Сад отгорожен от двора службами: коровник, конюшня, погреб выстроились в ряд. Перебежишь этот двор, и за ним зелёный простор: луг, густо заросший по пояс душистыми звёздами конопли. Здесь важно прогуливаются надменные павлины и сердитые индюки.

Это место прозвано ребятами «Малой Азией». Название это дано самым подвижным и остроумным из них, худеньким мальчиком с кудрявыми светлыми волосами. Это Николай Чернышевский. Сюда к нему сбегаются соседние ребята. Тут у них вырыта канава, через которую нужно прыгать. Кто перепрыгнет — тому приз: яблоко, горсть орехов или дешёвая конфета «китайка». Маленькие ребята прыгать не смеют. Они только следят за игрой больших. Самое приятное для них, если перепрыгнет Николай. Тогда орехи или яблоко достанутся им. В играх Николай коновод-затейник. А призов себе никогда не берёт: всё раздаст малышам. Они и льнут к нему.

КОРНИЛОВ ДОМ

Удивительное дело: восемнадцать окон на Царицынскую улицу да семь на Московскую. Из всех жилых домов в Саратове — это самый большой дом. И вид у него особенный: угол закруглён, наверху зелёный купол, а вся остальная крыша красная. А кругом каменная ограда, и на железных воротах большущие замки висят.

Много раз приходилось Николе и проходить, и проезжать мимо.

— Это Корнилов дом, — говорила бабушка, — и живёт там купец Степан Корнилыч с супругою.

— Вот бы побывать там, — вздыхает мальчик.

Желание Николи исполнилось, когда ему было около девяти лет. Играли они с бабушкой в шашки. Вдруг приезжает дальний родственник из деревни — коренастый приземистый старик лет под восемьдесят, в тулупе. Бабушкин дядя. Николя приходился ему правнуком. После приветствий, расспросов, рассказов этот родственник говорит бабушке: