Сарацины: от древнейших времен до падения Багдада - [11]

Следует помнить: мальчик учился без книг и знал прошлое по рассказам, но в этом способе познания он не упускал ни единого часа и позволял воображению блуждать среди далеких эпох и стародавних сказок, все глубже погружаясь в предания своего народа.

Нам трудно себе представить такого человека, поскольку мы всю свою жизнь читали книги, благодаря чему мы как бы сосуществуем с людьми прошлых веков, словно они живут где-то рядом. Могло ли услышанное породить в юноше еще большее стремление заглянуть в прошлое, увидеть другие земли? Или это заставило замолчать (а он, как мы знаем, был молчаливым), задуматься, замкнуться, уйти в свои мысли о той чудесной миссии, которая, как он мыслил, предстояла ему и которую он сам для себя определил? Кто знает… Можно только попытаться проникнуть в его жизнь и довериться смутным догадкам.

Мухаммед и Чудо с верблюдицей Соли.

Узбекистан. XVI в.

Хотя арабы в те времена еще не имели книг, они очень интересовались письменностью и обладали некой литературной средой, к которой тянулось огромное число людей, наделенных глубокой духовностью. Неподалеку от Мекки, немного восточнее, находилось привлекательное местечко Окац, где купцы и путешественники нередко отдыхали, наслаждаясь покоем после нелегких странствий. Время от времени там проходили общедоступные ярмарки. В это время, как гласит предание, там выступали сочинители, исполнявшие свои произведения, каждое из которых воспевало достоинства возлюбленной, то нежась в лучах ее очарования, если она была рядом, то скорбя в разлуке, если дама уже покинула городок. Порой поэты похвалялись своим искусством, с гордостью отзываясь о величии и древности своего рода, о кротком нраве и величавой грации своих любимых верблюдов. Наиболее отличившимся поэтам присуждались награды, а их стихи переписывались красивой, изощренной вязью.[25] Поэтические состязания по праздникам бывали очень представительны, а соперничество авторов нередко переходило в кровавые войны, длительные и, учитывая период, когда они начинались, «святотатственные».

Подобно тому как в средневековой Европе возникла необходимость устраивать перемирия и замирения во имя Господа, чтобы во время оных люди могли отказаться от права на личную месть, так и в Аравии, в еще более ранние времена, тот, кто преследовал смертельного врага, должен был отказаться от своего права на кровопролитие во время определенных священных периодов года. Но как раз во время одного из таких периодов и разразилась война.

Некий поэт, пришедший на ярмарку в Окац в 580 году (когда Мухаммеду было девять лет отроду), из края, лежавшего между Меккой и Таифом, превозносил свое племя столь истово, что вынудил пылких Курайшитов схватиться за мечи, вследствие чего праздник, который должен был ознаменовать воцарение мира, омрачился кровопролитием. В таких случаях разгоревшиеся страсти подолгу не угасали, что и случилось на этот раз. Событие привело к установлению закона, согласно которому каждый, кто приходил на ярмарку, должен был сдавать оружие, но подобные меры предосторожности не возымели действия. Раздор не унимался. Караваны подвергались нападениям и хищениям. Люди, сопровождавшие их, гибли, а побоища со временем охватили все племена. Мальчик, которому было девять, когда пролилась первая кровь, превратился в девятнадцатилетнего юношу к тому времени, как мир восстановился. Сам Мухаммед не был воином, но иногда он помогал дяде и посылал из своего игрушечного лука стрелы в сторону противника.

Образец арабской каллиграфии

У этой войны был один полезный результат: она привела к образованию союза между рядом племен, которые объединились, чтобы гасить вражду и несправедливость, обеспечивать мир. Когда совершалось какое-нибудь злодеяние, и отдельные племена отказывались покарать виновника, содружество племен принимало сторону пострадавших. Считается, что честь быть основателем этого движения принадлежит дяде Мухаммеда.

Представители Хашима, с другими потомками Кусая, встретились на пиру и торжественно поклялись Аллахом (Allah al-Muntakim), богом отмщения, что они всегда будут защитниками притесняемых и не перестанут добиваться справедливости доколе в океане останется хоть капля воды. В случае неудачи они готовы возместить ущерб из собственных богатств. И через много лет Мухаммед не удержался от гордого восклицания, что он не променял бы на лучшего верблюда во всей Аравии память о том, как он сам присутствовал в доме Абдаллы при клятве, связавшей союзников для защиты угнетенных!

VI Погонщик верблюдов

Если верить народным легендам, благодаря которым наше повествование движется вперед, то на горизонте виднелись уже и другие знаки благоприятных для арабов перемен. Так, согласно преданию, на одном из самых почитаемых праздников в честь какого-то языческого идола, встретились четверо арабов, смотревших несколько дальше своих соплеменников. Соблюдая торжественную таинственность, они поставили вопрос о подлинности своей религии. «Мы, арабы, — признались они друг другу, — идем по неверному пути. Мы сбиваемся в сторону от религии Авраама. Что же это, в самом деле, за божество, в честь которого мы приносим жертвы, во имя которого мы устраиваем торжественные процессии? Ведь это же не более чем груда бесчувственных камней, и от них нам нет ни добра, ни зла. Полно, давайте искать правду. Обратим наши взоры к чистейшей религии Отца Авраама, и во имя сей заветной цели оставим нашу родную землю и познаем то, чему нас могут научить чужестранцы».