Сапфо, или Песни Розового берега - [109]

— Хорошо, хотя я не думаю, что это уже что-нибудь изменит, — проговорила Сапфо, рассматривая на ладони осколочек с глазом Фаона, который поблескивал от лака, но этот блеск казался сейчас каким-то болезненным, лихорадочным. — Как бы то ни было, но все-таки ты, Глотис, должна мне пообещать, что выполнишь все, о чем сейчас говоришь. Я все равно узнаю об этом… где бы я ни была.

— Вот увидишь, Сапфо, все так и будет, — торопливо сказала Глотис, мысленно давая себе клятву никогда больше не давать такой воли гневу, который действовал на Сапфо, да и на всех остальных сильнее яда. — Я постараюсь даже на другой вазе повторить тот рисунок, где были вы с Алкеем, и, может быть, у меня даже получится еще лучше. Слышишь, шаги за дверью? Я не удивлюсь, если сейчас в комнату, как в прошлый раз, снова войдет Алкей, принесет новое ложное известие о Фаоне, и я прямо сейчас смогу сделать с ваших фигур набросок.

— Но… Алкей уехал, — сквозь слезы проговорила Сапфо.

— Неважно, тогда я постараюсь начать его портрет по памяти, — принялась увещевать Глотис подругу, словно малого ребенка, не подозревая, что сейчас невольно подражает интонациям самой Сапфо, а также Дидамии, которая всех вокруг считала в какой-то степени своими беззащитными малютками.

А тем временем в комнату вместо Алкея заглянул Леонид, который имел несколько удрученный вид.

— Скажи, Сапфо, можно ли здесь у вас найти приличного врача? — спросил он, поклонившись женщинам и с удивлением глядя на беспорядок в комнате — такое ощущение, что в его отсутствие дом подвергся пиратскому нападению разбойников. — Кто-нибудь здесь помогает вам в случае внезапной болезни, или за лекарем придется ехать в Митилену?

— А что случилось? — встревожилась Сапфо.

— Кажется, наш Фаон захворал. Мы договорились вечером снова сходить на охоту и заодно захватить с собой Гермия, но когда я зашел за ним домой, то увидел, что Фаон лежит в сильном жару, или даже бреду, ни о чем не хочет слышать и ни с кем не разговаривает. Разумеется, я все равно силой втиснул в него кое-как немного горького хинина — я всегда первым делом даю это лекарство своим матросам, если у них начинается внезапная лихорадка, но больше я не знаю, чем ему помочь.

— Ох, керы, керы, — побледнела как мел Сапфо. — Вот оно! То, о чем я говорила!

— Говорят, он купался сегодня в ручье, — пояснил Леонид. — Наверное, простудился. Мало ему разве моря, где вода так прогрелась за лето, что в ней одно удовольствие нырять?

— Да, в ручье сделалась совсем холодная вода! — подтвердила Глотис. — Утром я ходила к ручью за водой и еле-еле потом отогрела заледеневшие руки. Я еще сразу подумала о том, что совсем скоро зима и пора собираться в город. Похоже, в этом году я вернусь домой совсем налегке.

— Я знаю, что Фаону сможет помочь только Сандра! Никто, кроме нее, не разбирается лучше в различных телесных и… душевных недугах! — встрепенулась Сапфо. — Ах, я попробую ее уговорить, чтобы она срочно отправилась к Фаону. А ты, Леонид, — я прошу тебя! — пока не оставляй его одного. Ох, как бы нам избежать неминуемой беды? Нет, только не Фаон. В чем он-то виноват?

— Напрасно ты так сильно встревожилась, Сапфо, — спокойно проговорил Леонид. — Молодой, крепкий организм нашего Фаона с легкостью победит любую болезнь. Я, помню, как-то сам в таком же возрасте заболел в Египте редкой тропической лихорадкой, но меня вылечили каким-то специальным снадобьем, сделанным из истолченных зубов крокодила. Вот если бы занемог старый Эпифокл, я думаю, то хлопот у всех нас было бы гораздо больше…

Но Сапфо при всем желании не могла подавить в себе нарастающее чувство тревоги и смутной опасности, словно над ее головой действительно летали никому не видимые, кроме нее, керы, или жестокие эриннии, собравшиеся в большую, хищную стаю.

И хотя теперь Сапфо собрала все свое самообладание, чтобы появиться перед Сандрой спокойной и невозмутимой, однако первый же вопрос, который задала подруга, означал, что из маскировки ровным счетом ничего не получилось.

— Что с тобой, Псаффа? — быстро спросила Сандра, едва взглянув на подругу. — Что случилось? На тебе же лица нет!

— Со мной? Нет, ничего, — сказала Сапфо, нервно то разжимая, то незаметно снова сжимая в кулаке осколочек от вазы, словно это был ее тайный талисман. — Я только пришла сказать, что заболел Фаон, и попросить, чтобы ты помогла ему. Он весь горит от жара, и, говорят, его бьет непонятная лихорадка.

— Фаон? — переспросила Сандра весело. — Это тот смешной мальчик, сын Тимады, который живет в домике где-то на отшибе?

Бодрый вид Сандры говорил о том, что она успешно преодолела свой очередной «обрыв» и снова готова радоваться жизни.

— Да, Сандра, он как раз собрался уезжать в Афины, к деду, который наконец-то согласился его принять, и тут такая внезапная беда…

— Разве это беда, Псаффа? — улыбнулась Сандра, которая выглядела сегодня даже румяной. — Какая же это беда? Сейчас я приготовлю мальчику питье из трав, он крепко заснет и скоро выздоровеет. Но если всемогущие боги все же назначили Фаону отправляться в страну мертвых, то ты же знаешь, Псаффа, что никакие врачи не в силах переменить этого решения, и все будет так, как они захотели.