Сапёр, который ошибся - [4]

Я бежал по краю дороги, работая руками и ногами изо всех сил, не давая себя обогнать другим. Вскоре преследователи дрогнули и утонули в серо-жёлтом облаке пыли. Только самые выносливые, кто удержался в группе лидеров, видели сутулую спину взводного, удаляющегося в сторону инженерного городка, на велосипеде.

Бежать надо было несколько километров, и достигнув КПП, резко сворачивали в сторону с дороги, чтобы облако пыли промчалось вперёд.

Вот и показались преследователи. В мутном облаке пыли, с трудом различались их грязные лица, и гимнастёрки. Они тяжело дышали, жадными ртами хватая пыль, и от уголков губ тянулись чёрные, прилипшие слюни.

Взводный стоял руки в боки, и с удовольствием смотрел на это «грандиозное» зрелище. Пыльный шлейф растянулся на пол километра, и из него время от времени выскакивали усталые, задыхающиеся от жары, бега и пыли сапёры. Дождавшись последних, построились, и пошли в городок.

Инженерный городок.

Большая площадь предгорья, в несколько гектаров, была оцеплена колючей проволокой, и на этой большой территории сапёры учились устанавливать и снимать мины, рыть окопы и пользоваться спец. средствами.

Мы получали палатки, и устанавливали их на залитых раствором фундаментах. Невдалеке, развернулась полевая кухня.

Кругом кишело всякой гадости, начиная от фаланг разных размеров и расцветок, скорпионов и кончая ядовитых змей.

Самая распространённая шутка в те дни — ты «стреляешь» покурить, а он достаёт коробок и, протягивая тебе, большим пальцем открывает его… прямо перед твоим лицом, на лохматых лапках подскакивает жирная, чёрная фаланга с противными, хищно двигающимися челюстями. От такой неожиданности, чуть не ронял сигарету, а хозяин фаланги ловко нажимал ей на спину и закрывал коробок, под дружный хохот.

Впрочем, ни все были такими впечатлительными, потому что фаланги встречались даже в казармах, которые регулярно убирали и мыли.

Потекли монотонные будни, с занятиями в классах и в горах.

Халтура.

Однажды Виталик сказал мне. Что договорился с одним местным туркменом, что мы поможем ему кое-что перенести, а он заплатит нам 15 рублей. Это были хорошие деньги, для простого солдата.

Мы договорились с Гераськой — наш сержант, губошлёпый и улыбчивый парень. Мы пообещали ему 5 рублей, если он нас отмажет на вечерней проверке. Это было не сложно, потому что кто-то постоянно помогал на кухне и по хозяйским делам, и не ходил на вечернюю проверку.

В назначенный час, хозяин ждал нас в условленном месте за колючей проволокой. Мы перелезли и пошли в сторону кишлака. Работа оказалась посильной. Мы перенесли штабель досок, и перетащили кирпич. Хозяин угощал нас персиками и дыней. Не заметили, как начало темнеть. Приближалось время вечерней проверки, но мы были уверены, что Гераська отмажет нас. Хозяин рассчитался с нами, и даже «на ход ноги» налил по стакану сладкого, тёплого, креплёного вина. Мы поблагодарили его, и пошли в сторону городка.

Залёт.

На подходе к городку увидели хаотически мелькающие лучи фонариков. Вскоре донеслись крики. Курсанты выкрикивали наши имена.

Нас ищут.

В воздухе запахло расправой.

Ребята увидели нас и рассказали, что Гераська нас сдал. Он объявил, что не знает, куда мы делись. Полчаса все бегали по инженерному городку, а потом наш взвод выдвинули на поиски в сторону кишлака. Офицеры, а особенно Бок, были в ярости.

Мы подошли к месту построения. Рота стояла в каре и ожидала, окончания поисков. Вытягивая шеи, все старались увидеть «героев дня». Одинокий фонарь на плацу освещал отдельную кучку офицеров, стоящих под ним, и первую шеренгу строя. Нам приказали встать перед строем. Начался публичный допрос и разборки. Мы не стали упираться, и рассказали всё как есть. Узнав, что нам дали деньги, старший лейтенант Бок потребовал их отдать.

Потом офицеры завели толпу, объявив, что по нашей милости им пришлось торчать на плацу лишний час, вместо того чтобы отдыхать. Потом Бок завернул речь про кровожадность туркмен, хотя это была неправда. Солдат в Ашхабаде любили, и щедро угощали фруктами на рынке. Запомнилась его пафосная фраза: «Вы заметили, как упала звезда?» и закатил глаза вверх. Все, также вывернув шеи, стали смотреть в чёрное туркменское небо. «Нет, это звезда с моих погон!» — и щелчком пальца, словно что-то сбросил со своего погона. Он ждал присвоения очередного воинского звания, и боялся, что из-за этого происшествия его отложат.

«Ну, ничего, я вам отомщу! Отомщу так….» — срываясь от злости, он распустил роту. Бойцы теснили и толкали нас в палатку, внутри которой сослуживцы дали волю чувствам.

Чеченцы.

Гневом взорвались чеченцы. Больше всех кричал Ибрагим Ибрагимов. Среднего роста, крепкий, орлиный нос и, горящие местью, угли глаз, сжимающиеся кулаки.

Про чеченцев рассказ особый. Они приехали отдельной командой из Грозного, и их раздали по несколько человек в каждый взвод, но они плотно контачили и наезжали на тех, кто послабее и досаждали всем изрядно.

Помню, как их гоняли командиры, за то, что в сортире держали бутылки. Чеченцы очень гордились своей чистоплотностью, особенно тем, что после туалета, моют свою жопу.