Сантьяго - [39]

Отец Уильям улыбнулся в ответ:

— Я же не прошу тебя пожертвовать что-либо на нужды бедных, так что мы квиты.

— Согласен… при условии, что у вас не войдет в привычку уничтожать мою рабочую силу.

— Я буду убивать всех, кто разыскивается государством, — твердо заявил отец Уильям, вытер уголок рта салфеткой, потом повязал ее вокруг шеи как слюнявчик.

Бродяга пожал плечами:

— Значит, придется более тщательно проверять тех, кого беру на работу. Однако, покончив с ними, вы лишили меня ценного груза с Нелсона Семнадцать. Могли бы заняться ими неделей позже.

Отец Уильям молча отодвинул пустую тарелку и дал знак роботу принести полную.

Бродяга повернулся к Вере.

— Никогда не принимайте сан, — посоветовал он ей. — Все церковники начисто лишены сострадания к людям.

— Да и вас не так уж расстроила потеря этой четверки, — заметила Вера.

— Они всего лишь люди. Я найду других. А вот груз… Там была такая ваза с Кинросса! — Он вздохнул, покачал головой, посмотрел на отца Уильяма. — Однако, я полагаю, наш друг должен время от времени сводить счеты со своим Богом.

— Будешь богохульствовать, — прорычал отец Уильям, — я забуду, что тебя не разыскивают за убийство.

— Уж не думаете ли вы, что сможете причинить мне вред в моем собственном доме? — усмехнулся Бродяга. — Никогда не произносите подобных глупостей, а то, не дай Бог, вы поверите своим словам, а закончится все печально. Во всяком случае, для вас.

Проповедник ответил тяжелым взглядом, вновь принявшись за еду.

Вера доела закуску, и в ту же секунду робот унес пустую тарелку.

— Какие они расторопные, — прокомментировала Вера. — Наверное, доставка домашних роботов в Пограничье стоит недешево.

— Целое состояние, — кивнул Бродяга. — К счастью, я плачу не свои деньги.

— Аморально до предела, — с полным ртом пробубнил отец Уильям.

— До предела практично, — поправил его Бродяга. — Вам же знакома многократно проверенная жизнью аксиома бизнеса: никогда не трать собственные деньги, если можешь использовать чьи-то еще. Я лишь творчески толкую ее. — Он опять повернулся к Вере. — Будем и дальше притворяться, какие мы добрые друзья, или пора поговорить о Сантьяго?

На ее лице отразилось удивление.

— Поговорим о нем позже.

— Как вам будет угодно, — покивал Бродяга. — Позволите полюбопытствовать, есть ли причина для отсрочки?

— Я не хочу, чтобы вы говорили в присутствии конкурента.

— Вы про отца Уильяма? — уточнил Бродяга.

Судя по всему, последняя фраза Веры позабавила обоих мужчин.

— Чего вы лыбитесь? — пожелала знать Вера.

— Сами скажете или доверите мне? — спросил Бродяга.

Отец Уильям оторвался от тарелки.

— Мне он не нужен.

У Веры округлились глаза.

— Вы не хотите добраться до Сантьяго?

— Совершенно верно.

— Но я думала, что он — самый лакомый кусочек для любого охотника за головами. Опять же, за него назначено самое высокое вознаграждение. Почему он вас не интересует?

— Причин несколько, — ответил отец Уильям. — Во-первых, пока он жив, за ним гоняются два десятка охотников. То есть конкурентов у меня на два десятка меньше. Во-вторых, охота за ним более чем сложна, так что затраченные усилия не окупятся и высоким вознаграждением. — Он помолчал. — И в-третьих, не доказано, что он убил хотя бы одного человека.

— Перестаньте, — отмахнулась Вера. — Его разыскивают за тридцать восемь убийств.

— Его обвиняют в тридцати восьми убийствах, — уточнил отец Уильям. — Это не одно и то же.

— Мы спорим об этом много лет, — включился в разговор Бродяга. — Я предлагаю работать на пару, а он отказывается. — Он улыбнулся. — Видать, Бог нынче берет на службу очень разборчивых киллеров. — Он повернулся к отцу Уильяму. — А может, вы правы. — Голос его сочился сарказмом. — Может, собственноручно он убил только тридцать двух или тридцать трех мужчин и женщин, а остальных отправили на тот свет его наемники.

— А почему вы хотите убить Сантьяго? — спросила Вера.

— Прежде всего я — честный гражданин и нахожу само его существование оскорбительным для государства, — сухо ответил Бродяга. — И потом, у меня есть личные причины.

Отец Уильям, покончив с главным блюдом, отодвинул тарелку и поднялся:

— Если никто не возражает, я хотел бы откланяться до того, как ты начнешь подробно излагать эти причины. Не люблю спорить на полный желудок.

Бродяга посмотрел на него:

— Ореховый торт.

— С бизе? — спросил проповедник.

— Я предчувствовал, что вы заглянете ко мне.

Отцу Уильяму пришлось выдержать нешуточную борьбу с собственным чревоугодием. Наконец он тяжело вздохнул:

— За тортом я вернусь завтра вечером.

— Тогда не смею вас задерживать. Я уверен, что дорогу вы найдете.

— Ты проследишь, чтобы Вера благополучно добралась до отеля?

— Разумеется.

— А твои дьявольские машины отключены?

— Все, кроме двух у подножия холма… им приказано вас пропустить.

— Позаботься о том, чтобы не случилось сбоя.

— Позабочусь, — пообещал Бродяга. — И позвольте поблагодарить вас за то, что привели ко мне эту добродетельную молодую женщину.

Отец Уильям пронзил его взглядом и вышел за дверь.

— Интересный человек, — охарактеризовал его Бродяга.

— Меня удивило, что вы так и не вцепились друг другу в глотки, — заметила Вера.