Сантьяго - [37]

— Я ищу Сантьяго.

Последняя фраза здорово повеселила отца Уильяма.

— На вашем месте, милая дама, я бы выяснил, где он находится, и побежал в противоположном направлении. Такой информацией надобно делиться добровольно.

— Он посоветовал мне поговорить с Веселым Бродягой.

— Правда? Наверное, правильно сделал. Но Бродягу на церковной службе не встретить… особенно на моих проповедях.

— Так где же мне его найти?

— На холмах, в десяти милях от города. Дорогу вам может показать каждый.

— Мне также сказали, что увидеться с ним сложно.

— Все зависит от того, кто вы и о чем хотите с ним поговорить.

— Мне сказали, что вы можете помочь мне увидеться с ним.

— Полагаю, что могу.

— Поможете?

— А вот это совсем другая история.

— То есть не поможете?

— Я этого не говорил. Я лишь сказал, что это другая история. — Он посмотрел на покойника. — Этот бедолага едва не устроил вам личную встречу с Создателем. Подвел вас к последней черте. Как хорошо, что Господь даровал мне острый глаз и твердую руку.

— Я уже поблагодарила вас. Повторить?

— Знаете, милая дама, — отец Уильям вытащил черный носовой платок и начал протирать кружку для сбора пожертвований, — благодарности бывают разные.

Вера соображала быстро:

— Тысяча кредиток.

Отец Уильям улыбнулся:

— Это тянет лишь на первую главу той истории, о которой мы говорим.

— Только помните, что это всего лишь история, а не сага, — нашлась с ответом Вера. — Две тысячи.

Отец Уильям задумался:

— Вы хорошо готовите?

— Отвратительно.

— Жаль. — Он долго смотрел на Веру, потом пожал плечами. — Черт с вами. С учетом вознаграждения, которое я получу за этого преступника, и вашего щедрого пожертвования мы сможем принять необходимые меры для того, чтобы пять тысяч детей Келлатры Четыре больше не умирали от сухой оспы и синей лихорадки. — Он засучил левую брючину, достал длинный охотничий нож, закрепленный на голени. — Позвольте мне отнести местному констеблю вещественное доказательство, дабы он не подумал, что я требую деньги, которые еще не заработал, а потом в путь. — Отец Уильям поднял глаза на Веру. — Две тысячи кредиток при вас, не так ли?

Вера вытащила банкноты из сумки:

— Так мы идем к Бродяге?

Отец Уильям взял у нее деньги, положил в кружку для сбора пожертвований, широко улыбнулся:

— Разумеется, идем, к вящей славе Господней!

Глава 9

Бродяга заглянет — выглянет кольт.

Деньги в кармане — ловите, извольте.

Копы придут, копы уйдут.

Бродяга ж — глядите! — опять тут как тут.

На Золотом початке Веселый Бродяга мог делать, что хотел. Более чем вольготно чувствовал он себя и еще на десяти — пятнадцати планетах. Казалось бы, причина тому — целая армия бандитов и даже головорезов, которые беспрекословно подчинялись ему. На деле все обстояло иначе. Разумеется, у него были осведомители как в преступном мире, так и в респектабельном обществе, но действовал он, за редким исключением, в одиночку.

Учитывая, что работал он один, воображение рисовало гиганта, эдакую золотопочатокскую версию Человека-Горы Бейтса. Но в реальности роста он был на дюйм или два ниже среднего, скорее полный, чем худой, и ничем особым не выделялся, разве что бесцветными глазами.

Раз физической силой взять он не мог, получалось, что ему не должно быть равных в умении стрелять, уничтожать преграды, изменять внешность. Но и этими достоинствами похвастаться он не мог. Зато его отличали острый ум, абсолютное отсутствие совести и непомерная тяга к чужому.

Разумеется, вышесказанного хватало с лихвой, чтобы Черный Орфей им заинтересовался. Однако более всего поразил Барда Пограничья акцент Бродяги.

Впервые он столкнулся с человеком, говорящим с акцентом.

В те далекие времена, когда человечество еще не покинуло Землю, акцент среди людей, говорящих на одном языке, не считался чем-то удивительным. То же самое ждало человечество и в будущем, после полного освоения Внутреннего и Внешнего Пограничья. Но в эпохи Республики, Демократии и даже ранней Олигархии, охватывающие почти шесть тысячелетий, каждый человек вырастал со знанием двух языков: родной планеты и терранского [7] (причем для большинства планет терранский был и родным). В Пограничье, где человек менял планеты столь же часто, как его собратья на Земле или Делуросе VIII — рубашки, все говорили только на терранском. Этот искусственный язык разрабатывался учеными не одно десятилетие с тем, чтобы его легко выучивал любой человек. И создатели никоим образом не предполагали, что на нем можно говорить с акцентом.

И когда Черный Орфей таки встретился с Бродягой, ему потребовалось не больше полминуты, чтобы понять, в чем тут дело: Бродягу воспитали инопланетяне.

Собственно, Бродяга этого и не отрицал, однако избегал вдаваться в подробности. К существам, среди которых он вырос, Бродяга относился с нежной любовью и не хотел, чтобы их начали изучать люди. А такое случилось бы, упомяни их Черный Орфей в своих четверостишьях.

В любом случае барда заворожили взрывные «г» и свистящие «ш» Бродяги. Он провел на Золотом початке неделю или две, поговаривали, что Бродяга взял Черного Орфея на одно из ограблений, чтобы показать, как это делается. Они подружились, ибо, несмотря на пренебрежительное отношение к закону, Бродяга по натуре был очень общительным. Несколько лет спустя он вновь свиделся с Черным Орфеем и даже не упомянул, что Орфей обидел его, посвятив ему лишь одно четверостишье. Черный же Орфей в немалой степени изумился этой встрече, поскольку полагал, что Бродягу давно уже упекли за решетку. Умение Бродяги ценить превыше всего собственную свободу подвигло барда на написание еще двух четверостиший, хотя Бродяга его об этом и не просил. В одном он написал о крепости Бродяги (для рифмы назвав ее shloss