Сантрелья - [22]

Я вскрикнула и отшвырнула листок.

— Что с вами? — забеспокоился Альварес.

— Элена! — бросился ко мне Карлос. Росалес протянул мне неизвестно откуда взявшуюся бутылку воды. Я отхлебнула и поблагодарила всех за беспокойство.

— Простите, я сначала дочитаю статью, а затем объясню вам причину моего волнения, — сказала я и ухватилась за листок, как утопающий — за соломинку:

«В этой рукописи говорится, что некая древняя святыня с неизвестными письменами, по преданию, содержит рассказ о местонахождении и судьбе пропавшего древнего города, родоначальника всей испанской цивилизации. Речь явно идет о Тартессе. А святыня, по словам древнего автора, хранится в замке Аструм Санктум, куда она была доставлена самим автором из Кордовы. Если эти сведения верны, то осталось лишь разыскать упомянутый замок, и тайна Тартесса будет раскрыта!»

— Но это еще не все, — поспешил сказать Мигель и протянул мне еще один листок.

Я жадно вырвала листок из его рук. На нем были скопированы три небольшие заметки. В первой говорилось:

«В поисках Аструм Санктум.

После сообщения о том, что некая святыня, хранящаяся в замке Аструм Санктум, может пролить свет на загадку Тартесса, ученые пытаются найти этот средневековый замок. По древним спискам, удалось установить, что в начале одиннадцатого века замок принадлежал кабальеро Ордоньо Эстелару. Упоминания о замке встречаются в двенадцатом и тринадцатом веках, в связи с участием его владельцев в Реконкисте, но с четырнадцатого века название Аструм Санктум исчезает из источников. Поиск продолжается».

Вторая статья отвечала на вопросы читателей о ходе поисков замка. В этой связи сообщалось, что ученые пока не нашли замка с таким названием в источниках позже тринадцатого века. А третья заметка гласила:

«Из истории мистификации.

Поскольку древняя рукопись, принадлежавшая русскому авантюристу Раманову, по всей вероятности, ловкая подделка с целью мистификации, сообщение о Тайне Тартесса можно считать лишь умелым розыгрышем. На карте Испании девятнадцатого века никакого замка с названием Аструм Санктум не имеется».

Вердикт был вынесен, тайна Тартесса похоронена на полтора столетия. Я расхохоталась. Мои собеседники решили, наверное, что я начинаю сходить с ума. Молодой ученый осторожно взял у меня из рук драгоценные копии и, медленно, подбирая слова, чтобы не обидеть меня, так как не знал причины моей неадекватной реакции, промолвил:

— Николас поверил русскому «авантюристу». Я тоже верю ему. Тем более что до тринадцатого века такой замок все же упоминается в источниках. Я думаю, сеньор Тортига также не сбрасывал со счетов эту информацию.

— И правильно делал! — воскликнула я. — Ибо и такая рукопись существует! Более того, она сейчас у меня!

Настала очередь моих компаньонов издать вопль удивления. Пакет с двумя драгоценными папками, манускриптом и отчетом Николая, я всегда носила с собой. Я даже не оставляла его в машине — мало ли что! И теперь я торжественно извлекла папку с древним документом и провозгласила:

— Этот манускрипт одиннадцатого века написан моим соотечественником, чья судьба каким-то образом оказалась связанной с Испанией. Написан он на трех языках, тех же самых, которые названы в статье. Я еще не успела прочитать его, потому что получила его прямо перед поездкой. Попал он ко мне случайно от его сегодняшнего владельца господина Ра-х-манова. Дело в том, что из поколения в поколение рукопись передавалась старшему сыну в роду Рахмановых. Вероятно, ошибка в фамилии в газетном сообщении происходит из-за неправильного написания фамилии латинскими буквами. Допускаю, что путешественник Рахманов не знал испанского языка и писал свою фамилию на английский манер, через букву «аче» — R-A-H-M-A-N-O-V. При произнесении этого слова на испанском звук «ха» выпал, потому что буква «h» — непроизносимая. Так что, полагаю, речь здесь идет об одной и той же фамилии, а значит, и об одной и той же рукописи.

— Вы случайно не историк? — полюбопытствовал Альварес.

Я смутилась и кивнула.

— Дон Мигель, это пока просто рассуждения. Давайте заглянем в рукопись, — призвала я его.

И тут мне вспомнилось, как мой современник Рахманов настаивал на передаче мне рукописи, считая, что она может пригодиться мне в поездке. Я ощутила какую-то светлую благодарность к этому человеку за его неравнодушие и интуицию. Он даже не забыл приложить копию трехъязычного оригинала.

Я дала испанцам эту копию, чтобы они попытались найти факты, упомянутые в газетной заметке, а сама стала листать русский текст. Минут пятнадцать все сосредоточенно изучали материал. Испанцам, видимо, пришлось сложнее: они имели дело с древним текстом на старо-испанском языке. Вероятно, поэтому честь обнаружить искомое выпала мне. Я возбужденно продекламировала:

— «Итак, я поселился в доме господина Ордоньо — в его замке Аструм Санктум».

— Все сходится, — радостно потер руки Андреас. — Имя владельца также совпадает.

— А Тартесс он не упоминает? — поинтересовался Мигель.

— Пока мне не попалось, — ответила я. — Надо весь документ прочитать повнимательнее…

— Мне кажется, этого уже достаточно, чтобы убедиться, что сенсация возникла не на пустом месте, — перебил меня Андреас. — Перед нами теперь та же задача, что и перед учеными прошлого века, — найти замок.