Санта-Клаус, или Отец на Рождество - [63]

– Будь оно все проклято, Грейс, это было до того, как я встретился с мальчиками. Вы должны знать, что я не смогу любить одного больше другого, и не стану заставлять их соревноваться друг с другом за мое расположение.

– И вы не станете объявлять Уилли своим наследником, жаловать ему титулы и все прочее, пока будете находиться в расцвете лет? Мне бы не хотелось, чтобы он испытал разочарование в будущем.

Герцог кивнул, польщенный, что она считает его все еще молодым. Но по сравнению с отцом Лайама, Джилли, Лиланд был практически мальчишкой.

– Я не стану объявлять его виконтом до тех пор, пока мне не исполнится, по меньшей мере, пятьдесят лет, и при условии, что у меня не будет потомства мужского пола. Этого хватит?

Грейс-Энн подумала, что герцог будет способен произвести детей на свет и в семьдесят, но не сказала этого вслух. Она размышляла, как лучше изложить наиболее насущную заботу. Уэр был так добр к мальчикам и станет любящим отцом. У нее не было настоящей причины не доверять ему, и все же его мир не принимал таких детей, как Нина. Члены высшего общества предпочитали хранить свое грязное белье спрятанным в самых дальних чуланах. А ее секрет отправится в плавание на яхте, первым классом – или никто из них не поедет вообще.

– Итак, вы будете заботиться обо всех моих детях, как справедливый и беспристрастный опекун?

– Я так и сказал, разве нет?

– Я хотела бы скрепить это рукопожатием, Лиланд. Это так важно для меня.

Сейчас было не время ссориться из-за слова джентльмена, когда он был так близок к тому, чтобы заполнить зияющую пустоту в своей жизни. Лиланд встал и взял ее за руку.

– Я торжественно клянусь одинаково любить обоих ваших детей, без всякого фаворитизма.

– Всех моих детей, – поправила Грейс-Энн.

Уэр пожал плечами.

– Всех так всех.

Глава 19

Герцог вернулся на яхту. Он не принял бы гостеприимства Джилли, да оно и не было предложено. К тому же ему нужно было предупредить команду и по-другому устроить койки в каютах, так как Грейс-Энн настаивала, что детям нужна их няня Шанна. Лиланд не мог не думать, что ирландская девушка будет несчастна вдали от дома и семьи, но девица заверила его, что никогда не покинет миссис Грейс после того, что она сделала для нее. Так и быть, Шанна может спать с мальчиками, а широкая койка вдовы будет наполовину пустой. Так же, как и его собственная, разумеется, если только, под влиянием какой-то гэльской магии, она не предпочтет спать там.

На следующий день Уэр почти не видел Грейс-Энн, так она была занята, укладывая вещи, поэтому он отправился вместе с мальчиками на прощальный тур по конюшням и паддокам. Интересно, знала ли Грейс-Энн, что любимым занятием близнецов на лошадиной ферме было наблюдать за тем, как жеребец-производитель делает свою работу? Дети были слишком обрадованы возможности отправиться в плаванье на корабле, чтобы сожалеть о лошадях, которых они покинут, особенно когда герцог описал пони, ждущих их в Уэре.

Лиланд нанял фургон, чтобы перевезти сундуки, сумки и коробки в док, и экипаж для Грейс-Энн, няни и мальчиков. Однако Уилли и Лес захотели ехать в фургоне с собакой, так что он подсадил их наверх, решительно приказав не вставать и крепко держаться на кочках, в то время как вдова и нянька усаживались в экипаж.

Пока Лиланд шел обратно к экипажу, он услышал странный звук. Он заглянул под колеса, чтобы посмотреть, не повреждена ли рессора. Нет, этот звук был совсем другого рода. Нахмурив брови, герцог распахнул дверь экипажа, а затем быстро закрыл ее, попятившись. Няня держала младенца у груди.

Грейс-Энн снова открыла дверь экипажа и спустилась на землю, но осталась рядом с ним.

– Я должна была сказать вам.

– Вы должны были сказать мне? – громогласно заявил Уэр. – Вам, черт побери, следовало упомянуть, что вы берете с собой незамужнюю девицу и ее ребенка на борт моей яхты! И какого дьявола вы вообще наняли…

Прежде, чем он смог развить эту мысль дальше, Грейс-Энн тихо проговорила:

– Ребенок не Шанны.

Если это не ребенок няньки… Господи Боже, подумал Лиланд, ребенок. Он отшатнулся от экипажа.

Грейс-Энн заглянула внутрь и взяла на руки маленький, завернутый в одеяло сверток. Она прижала сверток к себе, глядя на него с такой нежностью, что его сердце дало крен. Боже мой, ребенок.

Все еще глядя на младенца, Грейс-Энн сказала герцогу:

– Я должна была сказать вам, но боялась, что вы не захотите путешествовать с младенцем. Клянусь, она не доставит вам никаких проблем.

Лиланд не слушал. Он считал в уме. Сверток был такой крошечный, словно родился вчера, и когда именно это было – девять месяцев назад? Он не мог думать. Неужели она уже была беременна на Рождество? Уэр вспомнил бархатное платье, которое она надевала, отлично помнил, но оно было сшито по последней моде, с талией под грудью. Но к тому времени Тони был мертв уже несколько месяцев. Слишком много месяцев.

– Клянусь всем, что свято, женщина, как вы могли? – Его воспитанное, аристократическое безразличие уступило дорогу презренной душевной боли.

Грейс-Энн не заметила этого. Неужели он думает, что она должна была выбросить ребенка Пру на мусорную кучу?