Санта-Клаус, или Отец на Рождество - [53]

Переговоры не вели никуда, только перетекали из спален в бальные залы. Любые важные решения будут приняты тихо, секретно, вдали от этого цирка. Вена превосходила Лондон в два раза по богатству и порочности. Короче говоря, этот город был неприлично роскошен.

Подсознательно Лиланда снедало беспокойство, что эта жизнь, этот сверкающий мир власти и денег, всего лишь суета сует. Что вскоре ему придется выбирать жену из высшего света, чтобы навсегда сохранить расу ничтожных, пустых людей, таких, как он сам.

Он мог бы выбрать любую из женщин, съехавшихся на Конгресс, но никто не привлекал его помимо удовольствия на один-два вечера. Ему нужна была английская жена, а не одна из экзотических иностранных красавиц, которые жить не могли без интриг. При этом Уэр не хотел связываться и с чужой английской женой, хотя скучающие британские леди поджидали герцога у его апартаментов каждую ночь. Были здесь и несколько прекрасных вдов, охотящихся за предложением – или на покровителя. Когда Лиланд спрашивал несравненных леди об их детях, те в ответ смеялись и взмахивали ухоженными пальчиками. Няньки, наставники, школы – ба, кого это волнует? Небольшая группа дебютанток ловила рыбку в брачных водах мирных переговоров. Они вели себя как акулы, по запаху чуя титулы и состояния, словно кровь на воде. Герцог Уэр не стал ничьей добычей.

Юпитер, он становится слишком старым для подобной жизни! Кроме того, время шло к весне, а он обещал Уилли и Лесу пони и уроки верховой езды. Пусть дипломатическое общество обменивается ложью с каждым рукопожатием и поцелуем, Лиланд поклялся, что сдержит слово, которое дал двум маленьким мальчикам. Он был убежден, что невозможно доверить это дело груму, забыв, что именно Джон-конюх посадил Уэра на первого пони и отряхивал его бриджи до тех пор, пока он не научился держаться в седле. Нет, слуги недостаточно заботятся об этом. Опять же, должен ли он найти одного пони, потому что будет легче наблюдать за каждым ребенком по очереди, или два пони, чтобы они смогли ездить вместе? Герцог задумался, ездит ли верхом Грейс-Энн. И должны ли пони совпадать по цвету?

К дьяволу мирные переговоры. Учитывая, что ходят слухи о возвращении Наполеона, любые такие решения все равно скоро станут неактуальны. Пусть пустозвоны тратят свои усилия в этих бесконечных дебатах. Они чертовски хорошо смогут делать это и без герцога Уэра. Лиланд решительно настроился попасть домой до того, как кто-то еще, какой-нибудь тупоголовый поклонник вдовы Тони, сделает из мальчиков неуклюжих наездников.

Однако возникли некоторые обязательства, которые даже герцог Уэр не мог отодвинуть в сторону без того, чтобы не спровоцировать международный скандал. И пока его отъезд откладывался, Лиланд уведомил своих секретаря, управляющего и поверенного, что нужно открыть его дома, послать за яхтой и наблюдать за продажами лошадей в поисках пары хорошо выдрессированных пони со спокойным нравом.

Он также написал Грейс-Энн, что возвращается домой и что сдержит свое обещание насчет пони. Его письмо в этот же день отнесли в британское посольство, отослали со специальным курьером в Лондон и лично доставили в дом священника в Уэрфилде. Где викарий разорвал его. Лиланд опоздал; Грейс-Энн уже уехала.

Вовсе не случайно Грейс-Энн однажды забирала почту в деревне. Она с нетерпением ждала письма от сестры, письма, которое, она была уверена, ее отец прочитал или порвал бы, и не важно, кому оно было бы адресовано.

Письмо Пру не избавило ее от тревоги. Пруденс возненавидела эту поездку. В экипаже сестре становилось дурно, как она и предполагала, а плавание на пакетботе оказалось поистине ужасным. Она может никогда не оправиться. Лайам вел себя отвратительно. Он больше заботился о своих драгоценных лошадях, чем о Пру, что неудивительно, ведь она стала такой некрасивой и раздувшейся. И они не нашли никого, кто мог бы поженить их, так что им приходится жить на лошадиной ферме отца Лайама, которая грязная и уединенная. «Лайам собирается в Лондон по лошадиным делам», было написано дальше в письме, строки были перечеркнуты и неровные, «и отказывается взять меня с собой. Он солгал мне по поводу свадьбы, насчет богатства его семьи и веселья, которое их ждет. А теперь он оставляет меня одну с людьми, которые едва говорят по-английски».

Пруденс умоляла Грейс-Энн приехать и спасти ее. Или послать денег, чтобы она могла нанять горничную. Вот куда ушла большая часть денег за апрель.

Глава 16

Лайам прибыл почти в одно время с майским депозитом. Он не знал, что делать, бросил свои дела в Таттерсоллз и приехал умолять Грейс-Энн о помощи. Пру заболела. Она ничего не ест и не встает с кровати.

– И она говорит, что ненавидит маленького.

– Никогда! – Грейс-Энн даже не могла представить себе ничего подобного. Она вспомнила, как ощущала себя, когда носила близнецов – и при этом очень напоминала выброшенного на берег кита – тем не менее, Грейс-Энн была веселой, приходила в восторг от того, что носит новую жизнь.

– Да, она ненавидит младенца, – повторил Лайам. – И старая Мара-повитуха очень беспокоится, вот так. – Лайам покачал головой, в его рыжих волосах на солнце появились золотые искры. Они сидели возле здания школы, на виду у всей деревни. Грейс-Энн не стала бы выбирать это место для встречи, но альтернативы не было.