Сансара - [13]

— Это реклама, Владимир Александрович, но мне она что-то напоминает…

— Нет, Глебушка, это не реклама, это — реальность! Это второе предупреждение за утро!

— Я надеюсь, что это ложная тревога. Дорогу проверили, раннее утро, нас встречают…

Глеб отошел, бережно укладывая на тележку ноутбук, сумку и клетчатый чемодан.

Да! Снегин бы и согласился, если бы не Кот. Огромный, черный и гладкий, как маленькая пантера, он еле помещался в корзине своей хозяйки. Он тряс ее, раскачивал, то и дело норовил выпрыгнуть. Корзина принадлежала полной даме в черной шляпе, обогнавшей их на эскалаторе. Завидя Снегина, Кот облизнулся и уставился ему прямо в глаза холодным, немигающим взглядом. На шее у кота и у хозяйки на шляпе красовались одинаково большие красные банты. Лица хозяйки не было видно, а вот у кошки бант был явно для отвода глаз. «Без паники — это всего лишь Кот!» «Намордник для таких котов нужно одевать, а не бант!» — подумал Снегин, глядя в зеленые глаза кошки. Но животному эта идея явно не понравилась, оно со скрипом распахнуло черную с рифленым небом пасть и вдохновенно зазевало, обнажая остренькие, как у акулы, зубки.

— А вот это уже — три! — Снегин показал Глебу на открытую кошкину пасть.

Но Глеб в этот момент искал глазами встречающих.

— Скажи, Глеб, какова вероятность встретить черную кошку с глазу на глаз ночью в аэропорту?

— На мой взгляд, никакой! Однако гляди, нас уже встречают!

«С прибытием!» — раздалось в трубке у Глеба.

— Мяу! — ответила кошка.

В зале ожидания к ним в объятия бросился высокий крепкий мужчина, который отличался таким же сложением, как и Глеб.

— Рад видеть тебя, Егор, — обнял его Снегин, — но тебя же перевели…

— Да, перевели, а потом к вам вернули, куда я без вас…

Они направились к выходу, где их ждал серебристый «Мерседес». Возле машины стоял красивый мужчина с высоким лбом и светлыми волосами, в бежевом плаще. Он улыбался теплой обаятельной улыбкой, крепко обнял Снегина и Глеба, и они сели в машину. Егор — за руль, Глеб на первом сиденье, а Снегин с Андреем сзади, им, видимо, было о чем поговорить.

— Стоило ли вам беспокоиться, отец Андрей, могли бы спокойно досыпать.

— Я еще успею отоспаться. Вы лучше скажите, это действительно Тоу-ди?

— Изобретение работает — лишает человека индивидуальности, памяти, остается одна оболочка.

— Но почему они решили испытать его в Америке, может быть, хотели отвлечь ваше внимание?

— Скорей всего! Но тогда что-то за это время должно было произойти здесь?

— Пока все как прежде…

— Мне кажется, что это видимое спокойствие. — Снегин зевнул. — Ночь без сна, а завтра, ах нет, уже сегодня на брифинг. Я обо всем доложу начальству! — то ли советовался, то ли ставил перед фактом Снегин.

— Эльвира считает, что вам необходимо «пробить» одного человека…

— Есть признаки его подозревать?

— Крупный бизнесмен Воронов разворачивает огромное строительство на Байкале!

— Наша тема! Могли бы и раньше сообщить!

— У вас был такой напряженный график, да еще Сэн Лоу.

— Передайте Эльвире, что я готов рассмотреть его кандидатуру! Пусть пригласит его в какой-нибудь ресторан…

Снегин и его спутники не обратили внимание на таксиста в аэропорту, неприметного, как и все остальные таксисты, в поношенной куртке и мятых штанах. Он, как и все, навязчиво заманивал клиентов. Они и не могли заметить, что как только парень их увидел, то моментально выскочил из здания, проводил их взглядом до машины и тут же стал заводить на руке часы.

А вот к предмету связи нужно присмотреться особо: маленький компьютер, крепящийся на руке с экраном и клавишами, а на экране вращалась голографическая заставка — многогранная стеклянная пирамида. Она то удалялась, то приближалась, заполняя все пространство экрана. Внутри пирамида делилась на несколько ярусов, в которых располагались такие же пирамиды, но поменьше. Они пристраивались друг к другу вершинами, образуя новые ярусы, и освещались мягким голубоватым светом, льющимся с вершины. На вершине пирамиды сияла последняя, заключительная пирамида, на которой отчетливо выделялись две сияющие буквы «СА». На первый взгляд ничего особенного, обыкновенная компьютерная заставка, каких может быть тысячи. Удивительным было другое — такие часы были не только у него одного.

* * *

Красивая, волевая, с короткой стрижкой черноволосая женщина сидела в черном джипе на одной из развилок трассы, ведущей из аэропорта к городу, и ожидала сигнал. Она буквально впилась глазами в такую же заставку на таких же, как у парня, часах, только на ее изящной руке они смотрелись как дорогое украшение. Женщина заметно переживала, и глаза ее сверкали в темноте мелкими зелеными искорками. Худая, изящная, в черной водолазке и черных кожаных джинсах, она была похожа на пантеру или черную кошку. Она смотрела на табло и считала секунды. Она подчинялась сигналу.

Ей подчинялись все: влюбленные мужчины, парни на мотоциклах, огромный штат внештатных сотрудников, ей подчинялись все, кроме Него. Он подчинялся только времени и сам устанавливал правила игры, и это больно задевало ее самолюбие. «Завоевать Шефа!» — таков был ее девиз. «Подчинить, свести с ума, лишить воли, пусть он повторяет во сне ее имя, пусть он не сможет жить без нее!» Лари казалось, что она гоняется за призраком, который постоянно ускользал, ловко обходя все расставленные капканы. Больше всего ее сводило с ума то равнодушие, с которым он отдавал приказы! Так, будто бы она была незначительной пешкой в его игре. Да он просто больше не любит ее! Да, но ведь когда-то любил! Значит, еще полюбит! Хотя неправда все это — он никого никогда не любил! И вместо сердца у него — кусок железа! «Главное, преподнести Моро этот роскошный подарок!» Она представила удивление и восторг на холеном ледяном лице Шефа. Любовь, мой милый, это тоже управляемый механизм: нужно потрясти воображение, превзойти ожидания, стать единственной во всех отношениях…