Санкт-Петербургская быль - [70]
И такой-то мы у него бал задали, что небу жарко стало. Под утро всех пришлось развозить по домам… Ну-с, а часа в три ночи пришел Яшка-вор. Вот человек-то был! Сердце золотое, незлобивый, услужливый, а уж насчет ловкости, так я другого такого не видывал. В остроге сидел бессменно, а от нас доверием пользовался в полной мере… Пришел и мешок принес: «Вот, говорит, извольте сосчитать, кажись, все». Стали мы с Шерстобитовым считать: две ложки с вензелями лишних. «Это, говорит, зачем же, Яша? Зачем ты лишнее брал?» – «Не утерпел», – говорит… На другой день поехал Шерстобитов к Галахову и говорит: «Помилуйте, ваше высокопревосходительство, никаких двух сервизов и не бывало. Как был один, так и есть, а французы ведь народ легкомысленный, им верить никак невозможно!» А на следующий день вернулся посол с охоты. Видит – сервиз один, а прислуга вся с перепою зеленая да вместо дверей в косяк тычется. Он махнул рукой да об этом деле и замолк…
– Ловко, – покачал головой Сербинович, когда Анатолий Федорович кончил рассказ. – Жулики они все в полиции, что говорить.
4
Все кончилось быстрее, чем ожидали. Присяжные совещались в своей комнате едва ли больше получаса.
– Звонок! Звонок! – раздались голоса в зале, и публика бросилась занимать кресла.
Но многие уже не смогли попасть на свои места и остались стоять в проходах и у дверей. Зал охватило волнение. Когда судебный пристав возгласил: «Прошу встать, господа!», публика и так уже вся стояла.
Вошли судьи. Стало очень тихо.
Вера казалась еще бледней, чем была до перерыва. По бокам скамьи и сзади стояли конвойные – все в той же неподвижной позе с шашками наголо. Что ждет ее сейчас? Слишком много она сегодня пережила, чтоб быть в состоянии о чем-нибудь думать. У нее дрожали ноги. Хотелось одного: пусть это все поскорее закончится, долго она не выстоит – упадет.
– Попросите господ присяжных заседателей, – прозвучал голос Кони.
Судебный пристав шагнул в левый угол зала, где была дверь в комнату присяжных.
«Ну что же сейчас произойдет?» – волновались в зале.
«Невольно возникала мысль, что присяжные окажутся нерешительными людьми, пойдут по линии наименьшего сопротивления, – записал потом свои впечатления один из очевидцев. – Общее впечатление было далеко не радостное… Почти все мы были уверены, что присяжные пойдут по пути компромисса и признают Засулич виновною, хотя и со снисхождением… Кое-кто был настроен более оптимистично и указывал на высокий культурный уровень присяжных, среди которых большинство действительно производило впечатление интеллигентных людей, но голоса этих оптимистов вызывали у большинства только сомнительное покачивание головой».
Но вот показались присяжные. Идут один за другим к своим креслам, шаги неторопливы, осторожны. Головы опущены. Ни на кого не глядят.
У края судейского стола присяжные затеснились, сбились кучей.
Вот старшина присяжных Лохов уже подает председателю суда листок с ответами. Кони должен его удостоверить и подписать. Потом он вернет вопросный лист Лохову, и тот огласит ответы.
В публике притаили дыхание. Один из публики рассказывает:
«Кони среди воцарившейся мертвой тишины молча просмотрел первую страницу, медленно перевернул ее, перейдя глазами вторую, и… слышно было, как зал удрученно вздохнул. У меня тоже болезненно заныло сердце».
Судья пережил в эти минуты не меньшее потрясение, чем все другие в зале.
«Старшина дрожащей рукою подал мне лист… Против первого вопроса стояло крупным почерком: „Нет, не виновна!“ Целый вихрь мыслей о последствиях, о впечатлении, о значении этих трех слов пронесся в моей голове, когда я подписывал их… Передавая лист старшине, я взглянул на Засулич…»
Старшина Лохов делает шаг вперед. Вот он поднял перед собой лист.
– Первый вопрос, – начал он читать по листу. – «Виновна ли подсудимая? Нет, не виновна!..»
«Разом ахнула толпа, как один человек, – утверждает очевидец. – Точно вам не хватало воздуха, вас душило что-то… и вдруг вы стали дышать, вдруг тяжелый камень свалился с плеч. Раздались оглушительные крики восторга, радости, „ура“, рукоплескания; звонкие голоса женщин выдавались резче других. Звонок председателя, суетня судебных приставов – ничто не могло удержать этого порыва… Мне казалось, что я сам оправдан».
Такого грохота аплодисментов, такого восторженного крика, треска и рева сотен людей в судебных залах столицы никогда не слыхали.
– Браво! Браво! Молодцы! Ура! Браво!..
Многие лезли через перила к Александрову, обнимали его, целовали. Тянулись к Вере, но там еще стояли стражники с шашками, и ей издали махали руками, слали воздушные поцелуи, что-то кричали.
С азартным одобрением хлопали в ладоши даже звездоносные сановники, стоявшие за креслами судей. В эти минуты, конечно, были в зале и люди, которым все происходящее никак не нравилось. А такие, как прокурор Лопухин, просто злобствовали. «Эка разбушевались! – думал Лопухин, черный от злости. – Расчувствовались, дураки! С ума сошли – злодейке-преступнице так аплодировать!»
Недовольно фыркали в зале и некоторые придворные дамы.
Тщетно звонил председатель, стараясь водворить порядок. Видно было, как болтается в воздухе колокольчик, а звон не слышен.
Повесть о героическом подвиге и мужественной жизни питерского рабочего Якова Потапова, который стал первым знаменосцем русской революции. На революционной демонстрации в Петербурге в декабре 1876 года тогда еще совсем юный Потапов поднял красный стяг. Материал, на котором построена повесть, мало освещен в художественно-документальной литературе.
Повесть З. Фазина «Нам идти дальше» рассказывает о событиях, происшедших в самом начале нашего века, в 1900–1903 годах. Книга доносит до юного читателя живой дух того времени, рассказывает о жизни и деятельности В. И. Ленина в те памятные годы, о людях, которые окружали Владимира Ильича, вместе с ним боролись за создание марксистской партии в России. Через всю книгу проходит образ Н. К. Крупской. В повести нарисованы также портреты деятелей первой русской марксистской группы «Освобождение труда» — Г. В. Плеханова, В. И. Засулич и других участников социал-демократического движения в России. С интересом прочтет читатель и о том, как работали в трудных условиях революционного подполья агенты «Искры»; среди них особенно видное место занимают в повести И. В. Бабушкин и Н. Э. Бауман — самоотверженные борцы за свободу и счастье народа. Автор повести З. Фазин давно работает в литературе. Издательство «Детская литература» выпустило для детей и юношества несколько интересных повестей З. Фазина, посвященных историко-революционной теме.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.