Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах - [68]

Распространение подобных легенд среди простолюдинов было в моде. Примерно то же самое говорили о развалинах Стрельнинского дворца, который ко времени царствования Екатерины II пришел в запустение. Путешественники любили останавливаться по дороге в Петергоф у этих развалин, чтобы послушать собственные голоса, возвращенные из дворцовых развалин в виде мистического эха. Правда, местные легенды утверждали, что это никакое не эхо, а шум, производимый живущими в развалинах духами.

Пожалуй, при Екатерине II впервые героями петербургского городского фольклора наряду с родовитыми дворянами и вельможными сановниками становятся купцы, промышленники и вообще деловые люди – предприниматели. В царствование Екатерины II славились миллионными состояниями Шемякин, Лукин, Походяшин, Логинов, Яковлев, Горохов. Купец Горохов в Петербурге был настолько популярен, что местные жители отвергли официальное название своей улицы – Адмиралтейская, и стали называть ее Гороховой. Название прижилось и со временем стало официальным. По преданию, именно купец Горохов выстроил еще в 1756 году на этой улице первый каменный дом.

На левом берегу Мойки, на углу Никольской улицы, согласно преданию, петербургский купец Поцелуев в собственном доме открыл трактир с лукавым названием «Поцелуй» – от собственной фамилии. С тех пор безымянный деревянный пешеходный мостик напротив трактира прозвали Поцелуевым, то ли по фамилии предприимчивого купца, то ли по названию кабака. Но городской фольклор, никак не желая примириться с таким прозаическим объяснением названия самого популярного в Петербурге моста, вот уже два столетия пытается по-своему его истолковать. По одной легенде, мост служил местом прощаний в те времена, когда граница города проходила по реке Мойке. По другой – Поцелуев мост в старину служил местом свиданий влюбленных. По третьей – причиной появления такого названия был старый «обычай целоваться с проезжающими и проходящими через мост всякий раз независимо от степени близости и родства». По четвертой – это название объясняется тем, что в старину у влюбленных был обычай: при переходе через мост целоваться, чтобы, как они говорили при этом друг другу, никогда не расставаться. Пятая легенда утверждает, что рядом с мостом находилась тюрьма и что на этом мосту арестованные расставались с родными и близкими. И, наконец, по шестой из известных нам легенд, мост назван Поцелуевым оттого, что он ведет к воротам Флотского экипажа и здесь, на мосту, моряки прощались со своими подругами.

В Петербурге на сегодняшний день насчитывается около шестисот мостов, и ни одному из них городской фольклор не уделял столько внимания, сколько Поцелуеву. Слова популярного шлягера: «Все мосты разводятся, а Поцелуев, извините, нет» вошли в пословицу. От Поцелуева моста, кажется, повелась традиция: молодожены, въезжая на машине на любой мост, начинают целоваться и заканчивают поцелуй при съезде с моста.

Надо признать, что причин для подобного мифотворчества было достаточно. Действительно, граница города в начале XVIII века проходила вдоль Мойки; была невдалеке от моста и тюрьма, с удивительной легендой о которой мы еще познакомимся; здание Флотского экипажа, построенное в 1880-х годах архитектором И. Д. Черником, до сих пор находится рядом с Поцелуевым мостом, и отряды новобранцев, сформированные и экипированные в его казармах, до сих пор, направляясь к месту постоянной службы, проходят сквозь строй провожающих по этому легендарному мосту. Но первопричина такого количества легенд, скорее всего, все-таки кроется в необычной, несколько претенциозной, но удивительно точно подходящей для моста фамилии владельца трактира – петербургского купца Поцелуева.

Известный петербургский богач, знакомый нам по легендам Успенского собора на Сенной площади, Савва Яковлев в день восшествия на престол Екатерины II ослушался ее приказа и отказался отпускать народу водку даром. Екатерина приказала объявить ему свое неудовольствие. В народе же распространилась легенда о пудовой чугунной медали, которая, как говорили в Петербурге, была пожалована Савве Яковлеву с приказанием носить на шее по праздникам.

Жил в то время на Петербургской стороне богатый домовладелец, у которого была такая слабая память, что, выйдя из дома, он не мог найти путь обратно. Сохранилось предание, что благодаря этому человеку, дожившему до преклонных лет, улица стала называться Плуталовой.

Второй половине XVIII века принадлежит и название острова Голодай, овеянное легендами и преданиями. По одному из них, в XVIII веке участком земли на острове владел английский врач Томас Голлидей. Им была выстроена фабрика, рабочие которой, измученные тяжким трудом и полуголодным существованием, будто бы и окрестили остров Голодаем. Большинство историков считает, что это предание наиболее правдоподобно объясняет название острова. Но некоторые утверждают, что такое название произошло от шведского слова «халауа», что значит «ива», или от английского «холидэй» – святой день или праздник, потому что английские купцы вместе со своими семьями будто бы ездили сюда по воскресеньям на отдых. Андрей Чернов в своей книге «Скорбный остров Гоноропуло» выдвигает еще одну версию, которая легко может превратиться в легенду. На острове, утверждает он, был в свое время построен острог для содержания преступников, осужденных на тяжелые работы. Заключенные существовали в основном на подаяния горожан. От слова «голодарь», или «голодай», что, по Далю, означает «голодный», и произошло якобы название острова.