Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах - [45]

Еще в 1720 году на берегу Фонтанки для фельдмаршала Б. П. Шереметева был построен небольшой деревянный особняк. В 1750-х на его месте архитектор С. И. Чевакинский при участии Ф. С. Аргунова возводит каменный двухэтажный дворец. Но в роду Шереметевых сохранилось предание, что дом был построен не Чевакинским, а Растрелли. Действительно, сравнение чертежей ранних построек архитектора, в том числе Летнего дворца Елизаветы Петровны, с чертежами особняка на Фонтанке будто бы подтверждает это предание, хотя сам зодчий не упоминает Фонтанный дом в перечнях возведенных им зданий.

При императрице Елизавете Петровне перестраивается в камне старая деревянная церковь при Ижорских заводах, о которой мы говорили в связи с чудесным исцелением рабочих, произошедшем будто бы от явившейся во сне одному из умирающих иконы Святителя Николая. По местному преданию, каменную церковь строил Савва Чевакинский по чертежам самого Растрелли.

Фасады дворца Строганова, возведенного архитектором Растрелли на углу Невского проспекта и Мойки, украшают барельефные медальоны с аристократическим мужским профилем. В городе бытует легенда, что на медальонах изображен профильный портрет владельца роскошного особняка, графа Строганова. Однако есть и другая легенда, получившая распространение в современном Петербурге. Она утверждает, что в медальонах помещен портрет самого Растрелли. Если это так, то великий зодчий положил начало петербургской традиции включать в архитектурное убранство здания своеобразный автограф автора проекта. Мы еще встретимся с подобными примерами: и с автопортретом Антонио Ринальди над главной лестницей Мраморного дворца, и с барельефом Винченцо Бренны в Михайловском замке, и со скульптурным изображением Огюста Монферрана на фронтоне Исаакиевского собора…

Трудно переоценить значение Растрелли для Петербурга. Елизаветинский Петербург вполне можно было бы назвать Растреллиевским. Это понимали не только современники архитектора, но и последующие поколения зодчих. Игорь Грабарь пересказывает знаменательную легенду о Кваренги – архитекторе, подарившем Петербургу не меньше шедевров, чем Растрелли. Так вот Кваренги, не понимавший и «даже презиравший» архитектуру елизаветинского барокко, которая в конце XVIII века казалась уже и смешной, и жалкой, говорят, почтительно «снимал шляпу каждый раз, когда проходил мимо Смольного монастыря, со словами: „Ессо una chiesa!“ (Вот это церковь!)».

Молва утверждает, что и к церкви Успения Пресвятой Богородицы, более известной в народе под именем Спас-на-Сенной, приложил руку великий Растрелли. По преданию, этот храм был основан в 1753 году известным богачом купцом Саввой Яковлевым на месте старинной деревянной церкви. Собор находился в углу Сенной площади, на месте нынешнего наземного вестибюля станции метро «Сенная площадь». Говорят, что при сооружении церкви «основная мысль художника заключалась в том, чтобы изобразить орла, собирающего под свои крылья птенцов». Рядом с храмом стояла сорокаметровая трехъярусная колокольня с колоколом в 542 пуда весом. Язык колокола весил более 17 пудов. На колоколе была сделана надпись: «Асессора Саввы Яковлева в церкви Успения Пресвятой Богородицы, что на Сенной». Этот колокол был знаменит. О нем в Петербурге ходили легенды. Говорили, что при жизни Саввы Яковлева, «очень тщеславного человека, вышедшего из крестьян Тверской губернии, звонили в этот колокол только тогда, когда он это дозволял, и будто бы язык к чему-то прикрепляли особой цепью, которую Яковлев запирал замком, а ключ держал у себя и выдавал его, когда хотел».

Вертикальные линии пятиглавия Спаса-на-Сенной создавали удачный контраст с низкой равномерной застройкой этой части Петербурга, и значение этой вертикали мы особенно хорошо поняли с утратой ее в 1961 году. В настоящее время разрабатываются проекты возрождения Спаса-на-Сенной.

Мы еще вернемся к рассказу о церкви на Сенной площади в связи с совсем недавними драматическими событиями на станции метро «Сенная площадь».

Среди петербургских обывателей дочь Петра I Елизавета Петровна слыла христолюбивой и богобоязненной христианкой. Об этом мы уже упоминали, говоря о Смольном монастыре. Об этом же рассказывают многие приходские легенды. Так, в ораниенбаумской православной церкви во имя Святого Пантелеймона, построенной еще Меншиковым в 1727 году, хранилась икона Казанской Богоматери, которой якобы Анна Иоанновна благословила Елизавету. А в ныне не существующей церкви Святых и Праведных Захарии и Елизаветы при Патриотическом женском институте на 10-й линии Васильевского острова бережно хранилась круглая икона Благовещения Пресвятой Богородицы, по преданию будто бы написанная собственноручно императрицей.

В Зеленецком Свято-Троицком монастыре монахи охотно рассказывают предание о посещении обители государыней. Осмотрев великолепные храмы, скуповатая Елизавета забыла что-либо пожертвовать монастырю, за что и была наказана. Едва отъехав от ворот, царские кони встали как вкопанные. Опомнившись, Елизавета послала монахам сто рублей и велела молиться за ее здоровье. Как только в храме началась служба, кони пошли, но затем снова остановились. Пришлось опять раскошелиться. Елизавета послала в монастырь еще тысячу рублей и только после этого спокойно добралась до столицы.