Санитар каменных джунглей - [11]

- Мне можно с вами?

- А чего же? Поехали. В крайнем случае не обидишься, если тебя попросят на воздухе погулять? - На обиженных, Михаил Андреевич, в аду воду возят, грешников кипятить.

- Вот что значит повидать мир! - восхищённо воскликнул подполковник.

Вопреки привычке, я не стал парировать, поскольку торопился собраться, чтобы он не уехал без меня.

Спешил я не зря, потому что только я успел застегнуть верхнюю пуговицу рубашки, как во дворе раздался резкий автомобильный сигнал. Я надел пиджак, быстро обулся, накинул куртку и стоял, снисходительно наблюдая за тем, как подполковник пыхтя и отдуваясь ставит ногу на тумбочку, чтобы завязать шнурки.

Они никак не завязывались, он злился, чертыхался под нос и со злостью посматривал в мою сторону. Я делал вид, что не замечаю его негодующих взглядов и не уходил. Это была моя маленькая китайская месть.

Полковник Михайлов ждал нас. Он занимал большой кабинет, в котором было светло и просторно. На столе у полковника не было ни одной бумажки. Только раскрытый ежедневник, большой блокнот, стаканчик с карандашами и ручками и несколько телефонов. На стене висела большая карта, которую он сразу же задёрнул шторкой.

Вдоль стены - большой стеллаж с рядами книг. Возле стола, рядом с креслом полковника, стоял на отдельном столике большой чёрный компьютер. В кабинете кроме него находились ещё несколько человек. Они тут же встали и вышли, кроме одного, которого попросил остаться полковник.

- Лебедев, Андрей Макарович, - представил его Михайлов. - Следователь по особо важным делам.

- Даже так? - удивлённо вскинул брови обычно выдержанный Капранов.

- Именно так, - подтвердил полковник. - Дело, кажется, намного серьёзнее, чем казалось сначала.

Полковник был серьёзен и сосредоточен.

- Есть основания предполагать, что мы имеем дело с серийным убийцей. На месте преступления он оставил записку.

Полковник достал из ящика стола тощую папку и выложил из неё ксерокопию записки.

Уборку произвёл.

Результатами удовлетворён.

Санитар Каменных Джунглей - Но это ещё не повод объявлять его серийным убийцей, - осторожно сказал я.

- Конечно, нет, Артур Николаевич, - согласился со мной полковник. - Но наши аналитики прокрутили эту записку, все данные по убийству и пришли к выводу, что почерк напоминает почерк серийного убийцы, за которым мы охотились три года, только он называл себя Чистильщик. Этот Чистильщик два года назад пропал и мы уже думали, что больше о нём не услышим. Он так же присылал своим жертвам записки похожего содержания, похожим почерком, так же красиво и старательно выписанные.

Перед своим исчезновением он орудовал три года, на его счету, только по нашим данным, восемнадцать человек. Но подчёркиваю, по нашим данным. Наверняка были случаи, когда просто не были оглашены или обнаружены записки. Самое плохое в этом то, что некоторые из его будущих жертв получали по две, а иногда три записки - предупреждения, но игнорировали их, как оказывалось впоследствии зря.

- По личностям убитых что-то есть? - спросил Капранов.

- Общее одно - в той или иной степени почти все они так или иначе были связаны с преступным миром.

- А те кто не почти?

- Таких четверо - двое из них - милиционеры, одна - бухгалтер маленького кафе-мороженое "Ромашка", которое ныне уже не существует, и один - пенсионер-инвалид. Все убийства совершены с особой жестокостью, ни одна из жертв не умирала сразу.

- Пушков тоже?

Глава пятая

Пушков умирал долго и медленно, как и пообещал Санитар перед тем, как зарыть его. Он сказал, что у Гены будет много времени вспомнить всё, и если он пожелает, покаяться.

Пушков вспомнил всё. Он стоял на четвереньках, так и не сумев встать в рост, уткнувшись лбом в сырую землю, и старался дышать редко, он сразу догадался встать на четвереньки, чтобы под ним остался воздух. Он втягивал его в себя по чуть-чуть, судорожными, короткими глотками, стараясь держать в себе до тех пор, пока в ушах не начинало звенеть. Он рассчитывал дотянуть до утра, должен же кто-то придти и спасти его, Геннадия Пушкова. Это было совсем несправедливо умирать от рук какого-то шибздика, будучи живьём закопанным в могилу. Если бы ему кто рассказал такую историю, он не поверил бы, посчитал это какой-то дикой фантазией из фильмов ужасов.

Сперва он пытался выбраться, потом думал о том, как его спасут, потом вспоминал детство, глухое Вологодское село Горицы, где на территории бывшего монастыря расположилась богадельня, или дом пристарелых, как его называли. Тоскливые и тёмные северные вечера, длинные, и бесконечные, как дремучие леса вокруг. Люди ехали в эти места со всего Союза, чтобы посмотреть Ферапонтов монастырь, последнюю обитель великого Дионисия, Кириллово-Белозёрский монастырь, Вологодские кремль и храмы. Генка рос среди этого. Рос среди той великой красоты и покоя, которые вдохновили Дионисия, и которые не коснулись сердца Генки Пушкова. Он видел всё это, а в Ферапонтовской церкви даже нацарапал гвоздём "Гена" на фреске в тёмном углу. И в Кириллово они все стены исписали с Сенькой Резником, с которым вместе росли.

Он вспомнил, как подхихикивая Сенька уговаривал двух мальчишек отдать ему деньги.