Санитар - [2]

— В жизни я видАл многих мудаков, но таких охеренно-тупых встречаю впервые. Я бы вам похлопал, но скорее всего вы подумаете, что я дал себе пять. — мужчина лет сорока пяти на вид, он считает своим долгом ткнуть нас в наше дерьмо, но я знаю, что на самом деле движет им и это не чувство долга, все куда прозаичнее — он рад, что встретил еще больших неудачников и теперь может как следует оторваться.

— Ну и баян. Дядя, ты че русский Стив Роджерс, замерз в холодильнике, когда полез за водкой в прошлом веке и только оттаял? — А это наш самый юный арестант, если бы не услышал его голос то подумал, что передо мной плоская, патлатая девчонка. Его выдает прокуренный голос и взгляд исподлобья, наполненный злым весельем — типичный представитель молодежной банды.

— Рот закрыл! — Наш надзиратель забрызгивает моего соседа слева своими слюнями, но невозмутимый лысый казах и бровью не ведет. Видимо за столько лет проживания в великой-многонациональной привык к подобному отношению.

— Право, не стоит так кричать на юношу, мы с Вами взрослые интеллигентные люди, нам не пристало… — Понятия не имею как в нашу компашку затесался этот дед-божий одуван. Весь такой манерный и рафинированный, мне чертовски сложно представить, что же он такого натворил, чтобы пополнить наши ряды. Ограбил библиотеку или домогался до приглянувшейся старушки.

— Иннокентий Петрович, ладно, Вы, человек добропорядочный и приличный оступились один раз. По вам сразу видно, ошибся — бывает, хотя согласитесь ваш поступок не пристал взрослому интеллигентному человеку. — На этих словах надзирателя, наш дедок краснеет, неужели стыдно. — Но эти-то гаврики, да, Вы, только посмотрите на них!

Дед немного выдвигает свою страусиную шею из конца строя, чтобы нас рассмотреть. В нас он, буд-то, ищет поддержку для своей точки зрения. Наши с ним взгляды сталкиваются и не найдя в моем ничего кроме отстраненного любопытства, он смещает свое внимание на моего соседа, но хмурый казах — это не тот аргумент, который нужен старику в его в споре с надзирателем. Объект спора — злой пацан со взрослым саркастичным взглядом удостаивается лишь мимолетного мазка старческих глаз. Внимание старика немного задерживается на следующем неудачнике, но худощавый, растрепанный парень с цветными тату на худой шее и мутным взглядом вызывает лишь мимолетную маску брезгливости на интеллигентном лице.

Кажется, что наш старичок вот-вот лишиться возможности отстоять свою точку зрения, но тут удача ему улыбается. Конец строя замыкает цивильного вида паренек — типичный студент престижного учебного заведения. Он гладко выбрит, его волосы ровно зачесаны на бок — не как у обычного посетителя парикмахерской, а как у завсегдатая крутого барбершопа.

— Ну вот же, ВОТ! Образцовый молодой человек. — Студент явно нервничает от подобного внимания. Даже из противоположного конца строя я могу разглядеть капельку пота, стекающую по его виску и, судорожно дергающийся, кадык над воротником, застегнутой на последнюю пуговицу, спецовки. Его глазки судорожно мечутся в попытках не столкнуться ни с кем взглядом, а взглядов на него было направлено немало, ведь он только что стал центром внимания нашего маленького “коллектива”.

— Этот, как Вы выразились, образцовый молодой человек поджег автомобиль своей одногруппницы и только чудо, и папины деньги помогли ему приземлить свою сладкую попку ни на чей-то член, а на этот замечательный двухмесячный курорт. — “Надзиратель” улыбается, он получает удовольствие от вида стушевавшегося старичка. Могу его понять, так приятно чувствовать себя хозяином положения. Власть, даже над такой небольшой группой как у нас, должно быть опьяняет.

— А теперь давайте познакомимся поближе…

— Как я вчера с твоей мамкой… — нарывается самый молодой арестант.

— Слышь!

— За углом поссышь. — Кулак надзирателя с сочным шлепком впечатывается в лицо паренька, роняя того на асфальт. Но никто не спешит ему на помощь, мы все, как завороженные, следим за одинокими каплями, падающими с небес. А через мгновение пространство вокруг накрывает ливень, словно кто-то там-наверху открыл смеситель.

Оценив начавшийся погодный катаклизм, наш надзиратель резко подобрев, распускает всех по домам с наказом явиться завтра в это же время.

— Кого подкинуть до дома, не за так, башляете за бенз? — татуированный трясет брелоком с ключами от авто, пытаясь перекричать рокот стихии и лысый казах, без лишней болтовни, пристраивается в кильватере у новоявленного таксиста, рванувшего к старенькому Шевроле Тахо. Мы, дружной компанией, рвем следом и лишь интеллигентный старик, что-то причитая, семенит в сторону старенькой, замызганной остановки.

Казах, как самый предприимчивый из нас, занимает переднее пассажирское сиденье, а я оказываюсь зажатым на заднем между стремным студентом-поджигателем и сопляком с подбитым глазом. В нос бьет резкий запах автомобильного освежителя воздуха.

— Ну и гандон этот надзиратель, меня, кстати, Олег зовут. — когда побитый жизнью Тахо выруливает с пустующей парковки, татуированный водила завязывает разговор.

— Нурлан. — бурчит казах с переднего сиденья.