«Сандал» пахнет порохом - [81]

– Бабы – это тебе не зипуны! – отрезал Фрол. – Я забираю их, а вы мою долю вещами себе возьмите!

Он был настроен серьезно: две наложницы были слишком хорошей добычей, чтобы рисковать ими в поисках неизвестно чего.

– Одевайтесь, чего жметесь! – грубо приказал он.

Нура пришла в себя первой: схватив со стула легкую одежду, протянула ее Латифе, и сама стала быстро одеваться. Но одевание мало что изменило: в золотых лифчиках и трусиках, в прозрачных шароварах и накидках, в золотых туфельках без задников – девушки были все равно, что голые. Новый хозяин сорвал парчовые портьеры и бросил пленницам.

– Прикройтесь! И идите со мной, быстро! – он указал рукой направление.

Девушки безропотно засеменили к двери. Для них смена хозяина была делом обычным, так же, как и беспрекословное послушание.

– Пошли, пошли! – для порядка поторапливал Фрол, подталкивая их в спины.

Четверка казаков нехотя расступилась, пропустив более удачливого сотоварища с добычей.

– Да черт с ними, с этими бабами! – сказал один из них – плотный парень с огненно-рыжими усами. – Давайте поищем, может, чего получше найдем!

– Ааа, – махнул рукой другой. – Что может быть в спальне? Пойдем лучше дальше, а то уже уходить скоро пора…

– Да там везде без нас уже хватает, кому искать, – не уступал рыжеусый, распахивая платяной шкаф и выбрасывая на пол штаны из тонкого полотна, длинные шелковые рубашки, кафтаны с золотым орнаментом, круглые шапки, отороченные дорогим мехом, короткие сапожки из тонкой кожи…

– Собирай в узел! – приказал он самому молодому – Семке Лобаю. Тот сорвал очередную штору и принялся увязывать туда вещи, в которые, казалось, можно было одеть всю станицу. Туда же умудрился засунуть саблю обезглавленного хозяина.

Иван Макарович и Игнат осмотрели примыкающие помещения: терму с бассейном, библиотеку, круглый зал для молитвы. Не найдя ничего интересного, они вернулись в спальню, заглянули за огромную кровать с балдахином, раздернули занавески и обнаружили запертую дверь.

– Ерунду всякую запирать не будут! – резонно сказал Иван Макарович, и пальнул из пищали в замок. Дверь треснула и после нескольких ударов ногами распахнулась. Это была комната без окон, заставленная сундуками, кожаными мешками и корзинами. Стены были увешаны оружием, щитами, доспехами. Игнат запалил масляную лампу у входа. В тусклом свете оружие заиграло блеском драгоценных камней, золотом и серебром.

Отец открыл обитую железом крышку сундука. Игнат присвистнул: сундук был полон драгоценностями: золотые монеты, подсвечники, всевозможные статуэтки, жемчужные ожерелья, рубины, бриллианты…

– Мы нашли, можем взять долю малую, – сказал отец, вынимая золотой подсвечник и пряча его под кафтан. А Игнат взял какую-то статуэтку и кинжал в богато отделанных разноцветными каменьями ножнах с прозрачной рукоятью.

– Эй, бросайте барахло, сюда идите! – крикнул Иван Макарович товарищам.

* * *

В роскошных покоях, на лестницах, в коридорах, во дворе – всюду лежали трупы, оружие, растекались лужи крови. Струги подогнали к причалу, возле них толпился народ: полным ходом шла погрузка трофеев. Со всех сторон казаки несли сундуки и мешки с драгоценностями, дорогое оружие, узлы с одеждой, мешки с порохом, мешочки с чаем и специями. Некоторые тащили за руку женщин.

Игнат с обнаженной саблей, переступая через убитых, обходил разграбленные жилые комнаты, любуясь необычайно красивой полированной мебелью, роскошными орнаментами, зеркалами в потолках…

– Э-эх, вот так бы зажить! – вырвалось у него то, что он хотел сохранить у себя внутри.

И вдруг раздался приглушенный звук – как будто кто-то чихнул! Игнат насторожился и, выставив острый, испачканный кровью клинок, проверил все закоулки, заглянул за шторы. Звук повторился, и ясно стало, что идет он из-под кровати. Иван стал на колени, осторожно заглянул. Так, свернувшись в дрожащий комочек, кто-то прятался – то ли девушка, то ли ребенок.

– Выходи, живо! – приказал он нарочито грубым голосом. Но комочек не шевелился. Тогда он сунул под кровать руку, уцепился за скользкую ткань, и одним рывком выдернул его наружу. Это оказалась девушка. Из-под растрепанных прядей черных волос на него смотрели испуганные глаза.

– Вставай! – Игнат поднял девушку на ноги. Ее пошатывало. Она не отводила глаз от сидящего в углу турка, разрубленного от плеча до подмышки. В руке у него была зажата сабля. По щекам у девушки потекли слезы.

– Это отец? – спросил Игнат. Но она не отвечала. Хрупкую фигурку била крупная дрожь.

– Теперь уже ничего не поделаешь! Пойдем! – он взял ее за руку, потянул, но она стояла неподвижно, как каменная статуя. Тогда он перебросил легкое тело через плечо и понес, стараясь не поскользнуться на лестнице. Во дворе он поставил ее на ноги.

– Гля, какая турчанка! – вокруг мигом собрались казаки и жадно рассматривали пленницу. Под этими взглядами она шагнула ближе, а потом и вовсе прижалась к Игнату.

– Чего уставились? – разозлился он. – Это моя добыча! Кто не согласен?!

Его вид, тон и окровавленная сабля сделали свое дело: толпа быстро рассосалась.

– Пойдем со мной, – Игнат взял турчанку за руку и потянул за собой. На этот раз она не сопротивлялась.