«Сандал», которого не было - [21]

Шамсутдин открыл ворота гаража, сел в машину и включил зажигание. Хотя джип был и не новый, отобранный отцом у заезжего предпринимателя еще до начала первой войны, двигатель работал исправно. Потом пришлось через работавшего в милиции русского соседа сделать документы, чтобы шайтаны при зачистке машину не отобрали. Это обошлось не так уж и дорого, тем более что затраты были с лихвой компенсированы: после первого ухода федералов отец убил соседа и забрал все, что у него было. Хотя милиционер успел семью отправить за пределы республики, видимо, деньги и ценности жене не доверил: отец принес несколько пачек долларов и рублей и горшок с золотыми изделиями… Да еще и дом продал. Вот поэтому и хватило денег на «Иглу». Правда, отец еще взял хороший выкуп за заложника, захваченного на границе со Ставропольем. Его, правда, держали в подвале, а не в гараже, и Шамсутдин с Мусой отрабатывали на нем приемы рукопашного боя. Так и накопил на самонаводящуюся ракету. Отец хозяйственный, умеет деньги делать. А теперь и положение получит…

Машина мягко выехала во двор, на бетонную площадку.

— Заносите! — распорядился Висхан.

Адлан схватил пленника под мышки, Руслан взял за ноги.

— Тяжелый! — сказал Руслан, пятясь, как рак, назад. Он был самым молодым, а потому и физически слабее других ребят.

— Ничего, не надорветесь! — подражая суровости отца, сказал Шамсутдин. — Несите и не нойте!

Неожиданно пленник открыл глаза.

— Он ожил! — От неожиданности Руслан разжал руки, нижняя часть пленника шлепнулась на бетон.

— Аккуратнее! — недовольно проворчал Висхан. — Убьете еще… Зря тащили, что ли?!

И склонился к незнакомцу.

— Ассаляму алейкум, дорогой! — изменив тон, участливо произнес он.

— Ва-алейкум салам! — тихо ответил тот.

— Как себя чувствуешь? — спросил Висхан на чеченском.

— Голова сильно кружится.

— Сам идти можешь?

— Попробую! — Мужчина поднялся, пошатываясь, сделал два шага… — Да, могу!

— Хорошо! — кивнул хозяин. — Кто ты?

Собравшиеся вокруг юнцы с интересом ждали ответ. Незнакомец обвел их взглядом…

— Давай поговорим без лишних ушей! — сказал он.

Будущий амир подал знак рукой, и его подчиненные отошли, но продолжали внимательно наблюдать.

— Говори! — нетерпеливо потребовал Висхан.

— Зови меня Султаном.

— Я не это спрашивал! — резко перебил Висхан. — Кто ты такой? И не юли, если тебе дорога жизнь!

— Я вижу, ты моджахед… Тогда ты должен знать, кто такой амир Саббах…

Для Висхана это страшное имя было так же далеко, как звезда на небе. Но он уверенно кивнул:

— Конечно, я его знаю.

— Знай и то, что сегодня лагерь Саббаха разгромлен кафирами[12]. Я был там и сражался с ними…

— Почему тогда ты не погиб, а оказался в вертолете врагов?

— Не погиб я потому, что на то воля Аллаха. Меня и еще несколько моджахедов взяли в плен. Не знаю, остались ли они живы… Это ты сбил вертолет?

— Ты обвиняешь меня в смерти моих братьев? — угрожающе глянул исподлобья Висхан.

— Глупо обвинять тебя в том, на что воля Аллаха! Если они стали шахидами, иншааллах[13], и ушли в рай, то от отряда амира Саббаха никого не осталось…

— Но ты-то остался!

Пленник покачал головой:

— Я не из отряда Саббаха. Я прибыл к нему с поручением из Иордании, незадолго до их последней битвы.

Висхан на минуту задумался. Проверить сказанное было сложно — тесных связей с НВФ у него не было, а уж с Иорданией — тем более. Но вида он не подал.

— Мне нужно время, чтобы проверить твои слова, — сказал он. — Поживешь пока под замком. Не обижайся.

— Напротив, я благодарен тебе. Ты спас меня, вырвал из рук шайтанов…

— Это было нелегко. Целый отряд выдвинулся к скалам, они обстреливали нас из пулеметов. Мы еле ушли.

— Позволь еще раз выразить тебе благодарность, достойный брат мой. Как зовут тебя?

— Висхан.

— Спасибо, Висхан!

Тот, кто назвался Султаном, сам зашел в гараж и уже внутри, перед тем как закрылась дверь, обернулся.

— Одна просьба, Висхан: покажи мне, где находится Мекка. Ведь я должен молиться.

— Там! — Висхан махнул рукой в сторону юга, с небольшим отклонением на запад.

Дверь закрылась, раздался лязг замка. Пленник сел на раскладушку и облегченно вздохнул. Голова и правда кружилась. Но ни переломов, ни ран не было, только ушибы. Слабая лампочка тускло освещала скудное убранство гаража: накрытую досками смотровую яму, принесенное Шамсутдином помойное ведро, трубы отопления вдоль кирпичной стены, старый табурет… Никаких стеллажей, запчастей… Вообще ничего! Либо машина никогда не ломалась, либо с ее самостоятельным ремонтом здесь не заморачивались, а отгоняли в мастерскую. Окон тоже не было, лишь две закрытых косыми решетками узких отдушины под потолком. Если стать на табурет и держаться за решетки, то можно увидеть часть двора с беседкой, горный склон с небольшими домиками, беспорядочно разбросанными, как зерна для посева.

Посидев в раздумье, «Султан» прильнул к щели в металлических воротах и прислушался. Похоже, часового у гаража бандиты не выставили. Надо думать, как быть дальше. Пленника звали, конечно, не Султан. У него было несколько имен, но в последнее время его называли псевдонимом Мухтарыч. И если пленившие его люди узнают, что он командир оперативно-боевой группы, изрядно проредившей ряды незаконных вооруженных формирований, то его ждет мучительная смерть. А они это узнают — вопрос только во времени. «Легенды» на случай пленения у него не было, каких-то объективных подтверждений родившемуся экспромтом рассказу — тоже. Значит, надо… Впрочем, он сам не знал, что надо делать. Выжил ли кто-то еще из отряда? Какие меры предпринимает Центр для его поисков? А может, считают, что все погибли и их никто не ищет? Впрочем, это вряд ли…