Санай и Сарацин - [27]

– Если влево, то через подвалы выберемся к складам. – Сарацин задумался и продолжил: – Там есть выход на поверхность. Но не забывай, что в тех местах нас может ожидать милейший чернобыльский песик с теплой компанией, состоящей из пяти-шести десятков облезлых хвостов. Если двинем вправо от лифта, то в этом направлении нас ждут два или три темных зала и несколько длинных подземных коридоров. А вот что дальше – неизвестно. В ПДА данных на этот счет не хватает, а сканер в подземелье так далеко не берет. Но я полагаю, что на нормальных предприятиях из каждого зала по идее должны быть выходы наверх. Хотя бы из противопожарных соображений.

Санай погладил ушибленный локоть.

– Ох, братишка, не люблю я эти подземелья, подвалы и прочие бункеры. Я же не Гитлер какой-нибудь, чтобы в бункере жить. Ты же знаешь, какой я мнительный на этот счет. У меня всегда предчувствия нехорошие в этих казематах появляются. Терпеть не могу по узким темным кишкам ходить с фонариком. Неизвестно, какое еще говно тебя там догонит. А то и сам нарвешься на что-нибудь. Я даже в детстве в DOOM III из-за этого не играл. Мне здесь совсем не нравится. Да и Зона шутит. Вот скажи мне, кто такая хозяйка? Одна из тех, кто правит Зоной? Что-то я сомневаюсь. Да и жрать уже охота.

– Мне тоже шибко жрать охота, – подал голос призрак.

Пользуясь пятиминутной передышкой, Санай сделал пару глотков воды из фляжки и протянул ее Сарацину. Тот жадно хлебнул и вернул флягу.

– Так что, брат, направо? А то этот чернобылец, бляха-муха, меня бесит!

Сарацин с удивлением посмотрел на своего напарника и друга:

– Брат! Я не понял, ты вот сейчас что делаешь? Психуешь что ли? Если бы я не знал, где ты бывал и что обычно делает в своей жизни опытный пулеметчик, то сейчас подумал бы, что мой кореш близок к истерике.

Санай сплюнул и ответил:

– Да, я согласен, но, блин, эта толстая тварь с головой под мышкой сказала, что я умру первым. Согласись, такое раздражает.

– А ты думаешь, я деревянный что ли? Мне тоже охренительно страшно. Если бы тебя рядом не было, то я сейчас лег бы вот на этот замызганный бетонный пол, сложил бы рученьки на животе и сдох бы от ужаса.

– Да ладно? Ты же великий Сарацин! Тебя же пожилые сталкеры-пенсионеры отмычкам в пример ставят! Это что же, тебя теперь с доски почета нашего клана снимать?

– А где ты видел пожилых сталкеров-пенсионеров? Это что еще за чудо такое?

Друзья засмеялись, сбрасывая с себя остатки нервозности.

Санай вынул бинокль и через оптику принялся всматриваться в глубину подвальных помещений.

– Ты не поверишь, в пятистах метрах от нас горит лампочка, – сообщил он о своих наблюдениях. – Висит на проводе. Ватт на двести.

Сарацин вскинул винторез и внимательно рассмотрел далекую лампочку.

– Я знаю, о чем ты сейчас подумал. – Он опустил оружие. – Но давай не будем делать скоропалительных выводов. Ты считаешь, будто там кто-то есть, но вполне может случиться так, что лампочка эта здесь уже лет двадцать горит. В Зоне возможно всякое.

– Петров! Петров! Петров! Петров! – заорал призрак.

– Где? – крикнул Санай, отпрыгнул в сторону и опустился на одно колено.

Он рывками перемещал «Вихрь», шарил глазами по сторонам, разыскивая источник опасности.

– Я! Я – Петров! Я! – радостно заверещал призрак. – Фамилия моя такая: Петров! Я вспомнил. Да, съел шоколад и печенье, а потом вспомнил.

– Слышь, ты!.. – зашипел Санай. – Мутант недоделанный! Если хоть еще один раз разинешь свою вонючую пасть во время боевой вылазки без моей команды, то я оторву твою бледную голову. Это первое! И поменьше жри, а то срать-то где будешь? В термосе, что ли, или в мой мешок? Смотри у меня, скотина мутированная, я и не за такие выходки глаза на жопу чувакам в баре натягивал! Это второе. Усек?

– Усек! Но, товарищ Санай, я очень голодный! Еще я чувствую, что мне стало тесно в термосе.

Сарацин присвистнул:

– Санай, он трансформируется! С ним что-то происходит! Когда я его в термос засовывал, там места еще много оставалось. Он растет!

– А еще умный стал и наглый! – добавил Санай, потоптался на месте и подпрыгнул, проверяя амуницию. – Так что? Пошли под заводом? Я вот сейчас припоминаю, как-то Хомяк рассказывал, будто бы он этим путем проходил один раз с Татарином. Правда, Хомяк тогда раненый выполз, а Татарин тут остался. Сам понимаешь.

Тронулись обычным порядком: Санай впереди, за ним напарник с детектором. Прибор молчал, Сарацин тоже.

Вдоль стен валялись большие кастрюли и баки. На одном из них краской была намалевана надпись: «Помои». Этот факт рассмешил Саная. На пути сталкеров, не преграждая движения, встречались большие железные тележки на колесах и бидоны для молока. Сразу за коридором открылся просторный зал. Где-то вдалеке по-прежнему горела лампочка, но зал освещался зеленоватым неоновым светом, который вырабатывали несколько студней. Эти кипящие химические аномалии вполне уютно расположились по углам помещения. Они пузырились, шипели и противно воняли.

– Ты чувствуешь запах? – озабоченно зашептал Сарацин.

Санай остановился, принюхался:

– Сначала думал, что гадостью от студней несет, а теперь понимаю, что кровососным духом пахнет. Мускус вонючий – его ни с чем не спутаешь.