Санай и Сарацин - [25]

К великому сожалению, ни одной пожарной лестницы на стенах корпуса не обнаружилось. Даже зеленые салаги знали, что, спасаясь от собак, надо первым делом подняться по вертикальной лестнице на безопасную высоту, а там и на крышу.

А Сарацин тем временем уже добежал до дверей, ведущих вглубь заводского корпуса.

«Вектор» встретил беглецов особым хмурым молчанием. Это там, за спиной, беснуются псы, а здесь, впереди, запустение и разруха. Как и все капитальные строения, находящиеся в Зоне, заводские корпуса и сооружения ветшали. Казалось, что через черные глазницы выбитых ураганами оконных проемов завод с немым укором взирал на людей, которые сотворили с ним и всем остальным миром ужасающую, непоправимую катастрофу.

Первая авария на самом-то деле оказалась сущей безделицей по отношению к той, второй, аномальной, приключившейся в 2006 году. Доподлинно известно, что со времен первого выброса до настоящего момента Зона поглотила в сотни раз больше людей, чем унесла авария четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года.

Завод «Вектор», так и не успевший поработать на благо всего прогрессивного человечества, угрюмо молчал, ожидая постепенного разрушения и неотвратимо превращаясь в захламленное переплетение рухнувших конструкций.

Санай, удерживая пулемет левой рукой, показал напарнику мизинец правой. На языке спецназа это означало, что до появления противника оставалось не больше минуты.

– Сюда! – крикнул Сарацин и скрылся за лестничным пролетом, поднимаясь на второй этаж корпуса № 400-бис.

Когда Санай влетел в подъезд следом за другом, в проломе заводского забора показались злобные морды первых слепых собак. Как через узкое горлышко бутылки, мутанты постепенно проникали на территорию завода через рваную дыру в бетоне.

За двумя десятками особей авангардной группы на старый потрескавшийся асфальт ступил вожак – крупный, черный, с подпалинами на боках.

«Очень матерая чернобыльская псинка», – подумал Сарацин, аккуратно положив указательный палец на спусковой крючок винтореза и глядя с высоты на огромного самца в оптический прицел.

Снайпер уютно расположился на площадке третьего этажа, по привычке выцеливая самую важную персону. Он так уже делал, но никому про это не рассказывал по вполне понятным причинам. Однажды Сарацин таким вот образом подстрелил самого Борова, когда банда, возглавляемая этим жирным паханом, шла на штурм базы свободовцев в пресловутой Сумрачной долине. Это потом «Свобода» перебралась подальше, а тогда анархисты долго в долине квартировали. Когда Сарацин взял в прицел масляную морду Борова, старый жирный подонок и ухом не повел. Сейчас все было по-другому.

Опытный вожак, являясь мощным псиоником, мгновенно уловил внимание человека. Пес задрал голову, посмотрел прямо в глаза Сарацину, утробно зарычал, но с места не сдвинулся.

«Умная, умная собачка», – поймав стрелочку целеуказателя между глазами мутанта, подумал Сарацин, задержал дыхание и плавно, без рывков нажал на спуск.

Раздался приглушенный выстрел, но чернобыльского пса на своем месте уже не оказалось. Экстрасенсорная тварь вновь уловила намерение стрелка и за сотую долю секунды ушла с линии огня, но теперь не остановилась. Она помчалась к входной двери и погнала за собой стаю.

– Мать-перемать! – только и вымолвил Сарацин. – Вот это да! Чересчур умная собачка, блин! Видимо, правду пацаны в баре говорили, что в чернобыльца прицельно не попасть.

– Братишка, граната! – предупредил подбежавший Санай.

На площадке первого этажа громыхнуло так, что во всем корпусе взметнулась вековая пыль под аккомпанемент собачьего визга и воя.

– Ну а что ты хочешь? Ф-1 все-таки! – деловито сообщил Санай.

– Давай в столовку, вдоль по коридору, залу и на кухню. Через грузовой лифт выйдем в подвал.

– А поваров там нет? – подозрительно спросил Санай.

– Погнали.

В заводской столовой друзей ждал сюрприз. Все столы и стулья стояли на своих местах, как будто бы рабочие и инженеры только что вышли. На столах аккуратно расставленные керамические подставки для горчицы и перца соседствовали со стаканчиками для салфеток. Сарацин даже не понял сначала, что не так в этом светлом зале. Друзья привыкли встречать хаос и разруху в заброшенных помещениях, а здесь царил образцовый порядок.

– Дайте жалобную книгу! – выкрикнул Санай и перемахнул через поварскую стойку, своротив по дороге шкаф для салатов и напитков.

Сарацин пробежал мимо кассы. Из аппарата торчал чек. Просто удивительно! Сарацин не удержался, оторвал кусочек бумажной ленты и сунул в нагрудный карман – на память.

Видимо, для ощущения контраста в варочном зале все оборудование было перевернуто. Это обстоятельство резко диссонировало с образцовым порядком столовой.

А собаки наступали на пятки. Дюжина злых мутантов, мешая друг другу и огрызаясь, ворвалась из коридора в зал. Сметая на своем пути стулья и сбивая столы, псы рванулись за ускользающей добычей. За ними, припадая на переднюю левую лапу, в столовую приковылял вожак. На черного чернобыльского пса было страшно смотреть. Практически половину его морды оторвало взрывом гранаты, осколками посекло все тело с головы до ног. Глаз действовал только один и светился мутным бешенством. Он по-прежнему подавлял волю слепых собак и направлял их вперед, но боль иногда ослепляла его. В эти моменты собаки поскуливали и останавливались, не понимая, где находятся.