Сан-Блас. Избранное - [18]
Немного позже я окончательно убедился в этом…
И четверти часа не прошло, как сосредоточенно молчавший Суарес вдруг насторожился и пристально начал всматриваться в даль.
— Что вы там видите, Родриго?
— Сейчас… Еще одну минуту… Ну, так и есть, — оправдывается самое худшее из всех моих предположений!
Я ничего не понимал…
Мы только что вышли из ложбины, и перед нами показался окутанный туманом поселок дикарей. От общей его массы отделилось несколько конусообразных хижин, и они резко выступали на фоне утреннего неба. В воздухе запахло гарью и жильем. Где-то залаяла собака, другие поддержали, и разноголосый хор их понесся нам навстречу.
Я вопросительно посмотрел на Суареса…
— Сейчас поймете… В прошлом году здесь было пусто, как у меня в карманах после того, как их обшарили индейцы. Должно быть, они заметили следы моего пребывания в этой ложбине и перенесли сюда поселок. Вполне естественная мера… Ах, Мигуэль, преодолейте свою гордость, склоните вашу растрепанную главу долу и смотрите! Вы попираете ногами благороднейший из всех земных металлов… Какой индийский раджа, какой султан может позволить себе эту роскошь — садовые дорожки, покрытые чистейшим золотым песком, не золотоносным — нет, а золотым, в буквальном смысле слова!.. А здесь ведь не аллея, не узкая полоска!.. Вся эта площадь — сплошные миллиарды, подаренные Господом земле и охраняемые дьяволом Сан-Бласа…
— Охотно верю, но в данную минуту они меня нимало не прельщают. Вы, кажется, сказали, что факт перенесения поселка может иметь влияние на нашу участь.
— Я этого не говорил, но собирался вам сказать, не отрицаю.
— Надеюсь…
— Нет, лучше не надейтесь! Для меня — это смертный приговор, для остальных — не знаю. Ведь само существование запретной полосы обусловливается нежеланием индейцев, чтобы белые проникли в эту сокровищницу мира. Вы только подумайте, какой великолепный способ мщенья! Мы их унизили, железом и огнем завоевали весь американский материк, загнали краснокожих в топи и леса, а сами начали междоусобную войну за обладание ничтожными частицами презренного металла… Презренного!.. Ха-ха! А вот они, эти полуобезьяны, полулюди, сидят над золотой бездной и продают нам глиняные черепки. Великолепно! Бесподобно!
— Родриго! Опомнитесь!.. Что с вами?
— Не говорите, Мигуэль, — мы не поймем друг друга. Вы — представитель цивилизованного мира, людей, стремящихся к определенной цели, а я — «тропический скиталец», искатель впечатлений, не славы, не наживы, а только впечатлений… Их было много в моей жизни, но переживаемый момент настолько ярок, что я готов им кончить и успокоиться навеки… Я вас привел сюда, и наши победители потребуют меня к ответу. Клянусь, я приложу все силы, чтобы усугубить свою вину поступками, словами, чем угодно, лишь бы никто из вас не пострадал!.. Мне помнится, уже бывали прецеденты, когда индейцы усаживали любопытных белокожих в лодки, снабжали их провизией и отпускали с миром. Главное — чтобы никто из них не заподозрил истинной цели вашего пребывания на территории Сан-Бласа! Об этом я лично позабочусь…
И Суарес самоотверженно исполнил свое слово…
Сопровождаемые невероятным множеством индейцев, которые нас встретили перед поселком, мы медленно прошли между двумя рядами хижин и очутились на площадке перед какой-то внушительной постройкой. В архитектурном отношении ее моделью мог бы служить любой стог сена, но по грандиозности масштаба она, наверное, являлась единственным сооружением такого рода на всей территории Сан-Бласа.
Овальные листового золота щиты сплошь покрывали ее стены, точнее — скаты воронкообразной крыши, доходившей вплотную до земли. Ни окон, ни дверей я не заметил и, только подойдя поближе, убедился, что вход в эту махину все же существует, хотя и не соответствует ее размерам.
Он оказался неглубокой нишей, почти заполненной огромным самородком, служившим, вероятно, троном для престарелого повелителя туземцев. В данный момент, по крайней мере, на нем восседала какая-то костлявая фигура, обросшая седыми волосами и живописно драпировавшаяся в кусок оранжевой фланели…
По сторонам золотой глыбы рядами стояли воины с магазинными винтовками в руках, а у подножья трона мы имели удовольствие увидеть и нашего бежавшего проводника.
В нескольких шагах от этой группы конвоирующие нас дикари остановились…
Бывший горшечник выступил вперед и по-испански обратился к Суаресу:
— Великий вождь наш Мук-а-Мук-Ра-Па желает знать, что вы за люди и с какой целью перешли за заповедную черту Сан-Бласа?
Я, кажется, впервые услышал его голос и с чистой совестью могу сказать, что он как нельзя больше соответствовал внешнему виду ренегата…
— Передай этому старому кайману, — отчеканивая каждое слово, произнес Родриго, — что я тот самый белый, который год тому назад рыл золото в ложбине. Теперь я возвратился, чтобы найти удобную дорогу и, вырвавшись отсюда, открою вашу тайну всем жителям Колона и Панамы.
Индеец перевел, и толпа яростно завыла… Десятки ружей мгновенно направились на Суареса, но тот уже всецело углубился в рассматривание таинственной постройки и не обращал никакого внимание на угрожающие жесты краснокожих.
