Самый трудный день - [63]

Генералу Готу от этого приключения достался на память еще горячий осколок металла, который, залетев в машину через открытый верх, отрикошетил от боковой стенки и, как предупреждение, свалился прямо на генеральские колени. На этой войне, оказывается, убивали, причем убивали изобретательно, неожиданно и беспощадно.

Потом, уже почти у самого поселка Шештокай, штабная колонна миновала то место, где в засаду попала группа передовой моторизованной разведки. Изуродованные внутренними взрывами до неузнаваемости легкий танк PzKpfw II и такой же, как в сопровождении генеральской колонны, пушечно-пулеметный броневик, а также несколько изрешеченных пулеметным огнем мотоциклов стали еще одним памятником доблестным солдатам вермахта, вынужденным освобождать мир от зловредных большевиков. Причем некоторые пули, судя по дырам в броне и разорванному пополам телу одного из мотоциклистов, были весьма неприятного калибра.

Генерал Гот догадался, что тут произошло. Большевики устроили засаду, засыпав дорогу «чесноком» и расположив свои бронеавтомобили за проходящей примерно в полукилометре железнодорожной насыпью, так, чтобы над рельсами возвышались только их башни. Такие мобильные патрули, состоящие из одного-двух пушечно-пулеметных бронеавтомобилей и одного вооруженного четырьмя противотанковыми ракетами, уже стали настоящим проклятьем для 3-й танковой группы. Действующие по принципу «нагадил и убежал», они атаковали из засад передовые подразделения мотомеханизированных частей и, отстрелявшись, убегали, оставляя после себя только обгорелую технику и трупы. Иногда атакам подвергались и идущие в походном порядке колонны танковых полков. В таком случае машина с противотанковыми ракетами делала с большой дистанции от одного до четырех выстрелов своим дьявольским оружием, после чего большевики исчезали, не вступая в затяжное боестолкновение. Эти ужасные русские снаряды всегда попадали в цель, а заряд, который они несли, был явно избыточен даже для средних «троек» и «четверок».

Впрочем, даже без этих жалящих атак положение вверенной Готу 3-й танковой группы было далеко от приятного. Да, в отличие от своих коллег из 2-й танковой группы Гудериана, танкисты Гота не встретили на границе упорное сопротивление. Скорее, это были такие как подвижные механизированные заслоны, прикрытые минными полями и специальными заграждениями, которые «всего лишь» замедляли продвижение и заставляли нести потери.

Но несмотря на это, как и на то, что здесь, перед немецкими войсками, не было крупного естественного препятствия в виде широкой реки, а недостроенные УРы большей частью представляли собой скорее декорацию, чем реальные оборонительные сооружения, продвижение танковых дивизий Гота все равно было довольно медленным. И дело было не только в донимающих его войска засадах и заслонах. Сувалкинский выступ на немецкой стороне, глубоко вдававшийся в сторону территории СССР, рядом с Белостокским выступом, давал сверхдальнобойной русской артиллерии возможность простреливать артогнем все пути снабжения, накрыть забитые войсковыми эшелонами узловые станции и уничтожить склады с накопленными для наступления боеприпасами и снаряжением. Таким образом, в распоряжении 3-й танковой группы генерала Гота для ведения наступления остались только те ресурсы, которые на 3 часа утра 22 июня были выданы его войскам, разумеется, за вычетом потерь при обстрелах и естественной убыли при ведении боевых действий.

В основном проблема заключалась в нехватке топлива, потери запасов которого были особенно велики, а также в нехватке продовольствия, поскольку с первого дня войны планировалось перейти на местные источники. Изначально генерал Гот планировал разжиться бензином у большевиков, захватив их склады и забитые эшелонами узловые станции, а едой – у литовских крестьян, скупая муку, масло и свиней за ничего не стоящие оккупационные марки. Но довольно быстро выяснилось, что запасов топлива, продовольствия и прочих так нужных наступающей армии запасов в приграничной зоне нет. Все было выметено и вычищено, как перед генеральной инспекцией, в силу чего приходилось экономить топливо, а солдатам вспомнить про то, что у них есть так называемый «железный паек».

И вот очередная остановка. Разведка установила, что в двенадцати километрах отсюда, прямо на запад вдоль железной и шоссейной дорог, в озерном дефиле у селения Симнас изготовилась к обороне крупная большевистская часть с артиллерией и броневиками, численностью не менее полка, но и не более дивизии. Самое скверное для немцев заключалось в том, что обойти эту позицию не представлялось никакой возможности, ибо единственный путь пролегал меж трех озер, а возможные обходные пути были блокированы топкими речушками, недоступными даже для гусеничной техники.

Попытка передового батальона 7-й танковой дивизии с ходу овладеть этой позицией привела к весьма чувствительным потерям, при полном отсутствии какого-либо успеха. Было очевидно, что наступление опять застопорилось, ибо прежде чем штурмовать боеспособную часть, укрепившуюся на выгодном рубеже, нужно сперва подтянуть на передовые позиции медленно шагающую усталую пехоту и то, что осталось у Гота от дивизионной артиллерии, по приказу командующего срочно переведенной на гужевую тягу. Потом следовало прощупать оборону большевиков с помощью разведгрупп и саперов, и уж потом навалиться на них всеми силами. И все это надо было сделать, находясь под непрерывным воздействием вражеской артиллерии и авиации, которые оказались на удивление опасными противниками.