Самый счастливый развод - [29]

— Пресс-конференция состоится в восемь утра, — произнес Одир, хотя Элоиза это уже знала.

Он заговорил лишь для того, чтобы нарушить тягостную тишину.

Она кивнула.

— Затем мы отправимся в Фаррехед на похороны отца.

Элоиза снова кивнула.

— Я буду невероятно занят в течение следующих нескольких месяцев и хочу, чтобы ты знала, что это не из-за тебя, а потому, что так нужно для моей страны.

— Я понимаю.

Эти слова только еще больше расстроили Одира, потому что прозвучали, словно покорный ответ на объявление наказания.

— Когда все это уладится, я обещаю тебе, что мы найдем способ привезти твою подругу в Фаррехед, и между нами воцарится согласие.

— Понимаю, — повторила Элоиза, по-прежнему глядя в окно на улицы Лондона.

Одира охватило чувство, близкое к панике. А вдруг жена плохо себя чувствует?

— Ты в порядке?

— Да.

— Ты, должно быть, устала. Ты не спала с семи утра вчерашнего дня.

— Так долго?

Сердце сжалось от бесстрастного тона ее голоса, в голове мелькнуло: «А ведь всего два часа назад Элоиза выкрикивала в экстазе мое имя».

— Время бежит вперед, не считаясь ни с кем, даже с королевой, — сказала она, слабо улыбнувшись.

Одир отпустил потолочный поручень, за который держался, только сейчас осознав, как крепко его сжал — еще немного и сломал бы. Может, снова поцеловать жену? Он отчаянно пытался что-то сделать, чтобы вернуть ту страсть, которую оба ощутили в этот вечер.

Когда Одир впервые познакомился с Элоизой, она была полна света. Но теперь он пришел в выводу, что этот свет вспыхивал в ней, лишь когда рядом не было ее отца.

Одир принял согласие Элоизы выйти за него как должное. Ему как-то удалось убедить себя, что она этого хотела. Но теперь, вспоминая их разговоры во время помолвки, Одир понимал: то, что казалось ему доверительными отношениями между ним и его невестой, было лишь вежливым обменом фразами. Он даже не пытался узнать ее лучше — лишь сгорал от страсти, которая чуть не погубила его страну.

После свадьбы он твердил себе, что у него нет времени на общение с женой, но это было лишь отговоркой. На самом деле он избегал ее, потому что трусил. Боялся взять то, что хотел.

Оглядываясь на бесконечные ночи, которые провел в дальнем конце дворца, отделенный от Элоизы пустыми комнатами и чувством долга, Одир чувствовал, что его жена стала для него источником невероятного искушения. На людях она вела себя безупречно: с достоинством, но человечно.

Царственная, но добрая и заботливая, она стала для него постоянной болью. В голове снова прозвучали ее слова: «Почему ты не хочешь меня?» Они в чем-то были созвучны мыслям Одира, который, глядя на отца, когда-то желал понять, почему тот не хочет разделить с сыном свою скорбь по умершей жене.

И внезапно стало ясно, что каждая жертва, которую Элоиза принесла за время их краткого брака, перекликается с его собственными попытками достучаться до сердца человека, слишком эмоционально опустошенного, чтобы любить своего сына.

Стрела боли пронзила Одира, и он подумал, не застонал ли случайно, потому что глаза Элоизы внезапно с волнением обратились к нему. Его сердце забилось чаще. Одир уже собрался уйти от готовых сорваться с языка Элоизы вопросов, не будучи уверенным, что сможет на них ответить, но тут лимузин повернул налево и остановился перед коваными воротами.

Небольшая толпа уже начала собираться возле посольства, здесь же стояло несколько микроавтобусов, принадлежащих новостным программам. Завидев лимузин, журналисты защелкали вспышками фотоаппаратов, но уже через минуту машина въехала во двор, и одетые в черное охранники открыли перед пассажирами двери.

Каблуки туфель скользили на булыжниках, которыми был вымощен Двор, и Элоиза вцепилась в локоть Малика, как в спасательный круг. Затем, заставив себя улыбнуться, она повернула голову туда, где телевизионные камеры с нетерпением ждали ее появления, и помахала рукой. Малик попытался прикрыть ее собой от репортеров. Тысячи голосов обрушились на Элоизу, зазвенели в ушах вопросы о том, правдивы ли слухи о ее беременности.

На секунду улыбка Элоизы погасла при мысли о том, что сегодня ночью она не предохранялась. Вот это поворот событий: приехать к мужу на вечеринку в поисках развода, а утром уехать беременной, все еще замужней, и без пяти минут королевой!

Элоиза положила ладонь на живот. Имеет ли она право привести ребенка в семью, где родители не любят друг друга?

Впрочем, может ли она по-прежнему утверждать, что не любит Одира? Возможно, ей придется обманывать журналистов, но притворяться перед самой собой нет смысла. Да, она сегодня впервые спала со своим мужем, но знает этого человека уже два года. Ей известно, что он не любит плавать, а поездку верхом предпочитает любой, даже самой мощной машине. А еще, без сомнения, Одир пожертвует чем угодно ради защиты своего народа — даже собственным сердцем. Но главное, Элоиза внезапно поняла, что в глубине ее души, погребенная под слоями лжи, нагроможденной между ней и Одиром, всегда жила любовь к нему.

— Ваше величество? — тихо обратился к ней Малик, прервав ее размышления, и повел Элоизу в боковую дверь, чтобы избежать встречи с журналистами, которые караулили у парадного входа в посольство.