Самый последний человек - [5]

Гаврилов смахнул изображение с экрана жестом и появилось следующее изображение. Это была Земля, но с другого ракурса. Так она занимала лишь треть экрана, а другую часть занимала черная громада космоса, из которой надвигался огромный серый объект.

– Познакомься, астероид О’Брайена-Чернова, – старик невесело взмахнул рукой. – В 2168 году он врезался в Землю. С тех пор прошло уже более тридцати лет, а там все еще бушует зима и нет ни одного человека. Все эти годы наша станция посылает сигналы бедствия на всех возможных частотах, все сканеры непрерывно ищут хотя бы крупицу жизни… Но поиск успехов не принес. Теперь люди существуют только здесь, – он поднял глаза к потолку, – в Центральном Сервере. А мы с тобой – последние люди которые физически существуют.

У меня не было слов. Если все что он говорит – правда, то… Мы все мертвы. Нас просто не существует мы лишь набор цифр, который записан на сервере вращающемся вокруг мертвой планеты… Так не может быть!

– Может, – сказал Гаврилов. Последнюю фразу я, оказывается, произнес вслух, – это правда, Андрей. А теперь я введу тебе препарат, который оживит нейронные связи в твоем физическом мозгу, и ты все вспомнишь. В последний раз я сделал это сразу, и ты чуть не сошел с ума. Да и со мной ты такое тоже уже проделывал…

– Постойте, о чем вы… – фразу он мне закончить не дал. В два широких шага оказался рядом, что-то за моей головой громко щелкнуло, отдавшись эхом в комнате и плечо словно ужалила большая и очень злая пчела. Лицо Гаврилова и комната за ним начали медленно вращаться, словно поглощаемые водоворотом, состоящим из непроницаемой тьмы. Я попытался встряхнуть головой, но тело уже больше не слушалось и все попытки вернуть над ним контроль были тщетны.

А потом пришли воспоминания. Резкий толчок! Где я? Что происходит? Вокруг бурлящий город, мимо проносятся голоса и шумы. Куда он дел ее ключи? Сколько будет стоить килограмм? Классные новые туфли! Мама должна купить шоколад! Воздух разрезает пронзительный звук клаксона, ему вторит сигнал грузовика, все это сливается в бесконечный гул… И что это за назойливая песенка, которая звенит по кругу…

Это же мой телефон! Я опускаю руку к карману…

Толчок! Офисный кабинет. Передо мной овальный стол, за которым ведется очень важный разговор между мужчинами и женщинами в деловых костюмах. Сколько потребуется станций? Надежен ли основной сервер? Сколько будет основных спутников? Готов ли я полететь? Конечно! Решение важное, но так я сделаю хоть что-то действительно полезное в своей жизни… Мне протягивают руку…

Толчок! Вокруг гул, но его затмевает стук моих же зубов. Лампы на панели мигают разными цветами, мерный высокий сигнал отсчитывает секунды для старта. Вся обстановка трясется, без сомнений, идет непрерывное мелкое землетрясение. Я поворачиваю голову и вижу улыбающегося человека, похожего на Гаврилова. Нет, стоп, это же он! Только лет на пятьдесят моложе… Он красив, хорошо сложен, его мужественное лицо мелко трясет, но оно сохраняет ободряющее выражение. Рот открылся и попытался донести до меня какие-то слова. Что же он там говорит? Что-то типа «повеселимся»? Или нет… Резкий толчок! И нет, не новое воспоминание. Мы просто взлетели. Туда, к звездам, которыми сами решили стать. И будем оттуда, сверху, как настоящие боги взирать на голубой шар с миллиардами жизней. И держать руку рядом с кнопкой, прерывающей их в одно мгновение…

***

Когда я проснулся, Гаврилов все также сидел на стуле. Его ссутуленная, усталая поза напомнила, сколько же лет мы торчим в этой консервной банке, носящей гордое название «Центральная Серверная №1». Поначалу у нас получалось держаться молодцами, но этот астероид разрушил все. Через десять лет жизни на станции мы должны были вернуться на Землю и жить там припеваючи до конца наших дней. Но планеты, бывшей нам когда-то домом, больше нет, возвращаться некуда. И мы решили действовать сами. Потратили два года на взлом Центрального сервера, чтобы тоже уйти в этот цифровой мир, где можно было быть не одним.

– Но была одна загвоздка, – сказал Гаврилов тихо. Он то точно знал, какие мысли у меня в голове, сам много раз через это проходил. – ЦС все равно находил изъян в системе и постоянно выбрасывал нас из Сети как вредоносный объект. На это ему требовалось много времени, там можно было прожить целые жизни, но рано или поздно это происходило. А если тебя выбросит из системы как вирус, а физического тела больше нет, то ты исчезнешь. Навсегда.

– Сколько времени? – спросил я у него спокойно. Дальше все уже было известно.

– Два года. Ты был там целых два года, – в глазах Гаврилова стояли слезы. – Андрюша, я не могу к этому привыкнуть. Я смотрю на вас через монитор, слежу за сервером и не могу больше ждать. ЦС в этот раз искал тебя очень долго. Надеюсь, в следующий раз он меня найдет еще позже. Сколько ты прожил там?

– Триста пятьдесят лет, – ответил я с содроганием. Два года меня искали в этот раз. Сколько же мне придется быть тут одному? Это старое тело может и не перенести несколько лет в одиночестве. Еды тут навалом, она, как и вода синтезируется, вероятность, что системы жизнеобеспечения откажут – минимальная… Все делалось на века. Которые человечество должно было прожить по простой схеме – каждые несколько лет команды на спутниках меняются, и те, кто отслужил свое отправляются в цифровой мир на заслуженный отдых. Кому это было не нужно – живут сами по себе в физическом мире и тоже горя не знают. Так могло продолжаться вечно, если бы не космический булыжник, прилетевший так некстати и поломавший все планы о возможной замене команды на станциях.