Самый обычный день. 86 рассказов - [34]

К.»

Четыре четверти

Согласно словарю, «пунктуальным» называют человека, который совершает некое действие точно в назначенное время. Это следует понимать так: если вы условились о свидании в семь часов, ты пунктуален, если являешься ровно в семь. Тут никаких сомнений не возникает. Однако не совсем ясно, как определить человека, который, договорившись встретиться в семь, уже в шесть часов кружит по улицам неподалеку от места свидания, а в половине седьмого останавливается у газетного киоска, где должна произойти встреча, просто потому, что сегодня — пятница, а по пятницам киоски расцветают, словно сады по весне: все еженедельные издания появляются сразу; и если тебе приходится ждать кого-нибудь на улице, нет на свете более увлекательного занятия, чем медленно разглядывать обложки журналов (и книг, которые заполняют боковые витрины). Без четверти семь, однако, все без исключения обложки уже изучены; и поскольку ждать еще четверть часа, человеку не остается ничего другого, как купить журнал или газету и лениво перелистывать страницы. Когда он доходит до последней строчки последней колонки последней страницы (только ее — раздел «Досуг» — и стоит на самом деле читать), часы показывают семь, и у нашего героя нет никаких оснований чувствовать, что он устал ждать, — на самом деле ожидание еще даже не началось. Этим типом, которого можно считать пунктуальным (он находится на месте встречи ровно в назначенный час) и одновременно непунктуальным (он пришел на место свидания раньше времени, а значит, не точно в назначенное время), в данном случае являюсь я, и мне до сих пор неясно, как можно определить подобную патологическую непунктуальную пунктуальность, которой я страдаю с раннего детства, к собственному несчастью и к удивлению людей, с которыми договариваюсь встретиться, — как правило, все они исключительно непунктуальны. Быть непунктуальным означает, что если встреча назначена в семь, то ты можешь явиться в одну минуту восьмого, или в пять минут восьмого, или в четверть, или в половину восьмого, или в девять, или в десять. (То, что многие непунктуальные люди получают удовольствие, когда вынуждают других себя ждать, ясно как день — никаких доказательств это не требует.) Если же наконец человек, который должен был прийти на встречу, не приходит вообще, то он автоматически перестает быть непунктуальным, превращаясь в нахала или же нахалку. Если, на ваше счастье, вам известны привычки знакомого, которого вы ждете, то вы можете классифицировать его, отнеся к соответствующему разряду, и даже простить ему небольшое опоздание (или, напротив, удивиться его неожиданной пунктуальности, или начать с тревогой думать об аварии, которой не было). Если же вы не знаете, с какой точностью этот человек обычно является на свидания, в ближайшем будущем вас могут ожидать приключения и неожиданности. Не исключается также вероятность того, что на достаточно долгое время вам суждено превратиться в непоколебимый манекен, который прислоняется то к стене, то к фонарю, замышляя сладкую месть и классифицируя, чтобы хоть как-то развлечься, все случаи пунктуальности и непунктуальности, с которыми рок сталкивает нас на протяжении жизни.

Я оказался как раз в такой ситуации: мне совершенно ничего не было известно о привычках и воспитании девушки, которую я ждал (мы всегда встречались у ворот атомной электростанции, где я работаю, и она тоже: отсюда и наше знакомство). Так вот: к четверти восьмого я уже рассмотрел все обложки и прочитал не одно, а целых два периодических издания (для точности скажем, что это были газета и журнал). В половине восьмого я начал беспокоиться: что, если мы договорились встретиться в другом месте, или, может быть, в другое время; что, если она решила, что речь идет о другом месте или о другом времени; что, если это я в чем-то ошибся; что, если с ней приключилось несчастье, что, если она передумала и решила не приходить (а я-то пропылесосил ковер и поставил шампанское в холодильник, надеясь на безумную ночь!); что, если возникли автомобильные пробки в какой-то части города (тут, правда, я вспомнил, что у нее нет машины и, следовательно, пробки на улицах для нее не существовали); а может быть, это как раз метро перестало работать (поезда столкнулись, вагоны сошли с рельсов: трупы на перроне — и ее безжизненное тело среди них?); или какая-то иная причина не позволила ей прийти — ее мать задавило такси, отец упал в шахту лифта, младшего брата (кстати, был ли у нее какой-нибудь брат: старший или младший?) задержала полиция за спекуляцию цветными шариками. В девять часов вечера я стал подумывать о том, чтобы уйти восвояси. В четверть девятого киоск закрылся (и киоскер, опуская железную решетку, посмотрел на меня, как смотрят на привидение или на вора). Мне показалось, что не мешало бы выпить чашку кофе в баре, который находился прямо напротив киоска. В половине десятого я зашел туда и в тепле этого помещения вдруг понял, что снаружи собачий холод. А я проторчал на улице три часа! Я встал у стойки и с этой позиции (как говорится, надежда умирает последней) мог обозревать улицу и киоск, на тот случай, если она все-таки придет, побив национальный рекорд непунктуальности, хотя планка его очень высока. Я заказал кофе с молоком.