— Не переубедят. — Дункан засунул кулаки за тонкий пояс. — Но все равно спасибо!
Надо бы прекратить этот разговор, но ей действительно было любопытно.
— И вы даже не ждете Рождества? Не будете наслаждаться праздником?
— Не буду.
Гмм. Однако он непременно должен стать свидетелем грандиозного зрелища, которое устроит Брук.
— Но почему вы так уверены?
— Этого не будет! — Сказал как отрезал.
Брук нахмурилась. Похоже, уверенность Дункана была частью его натуры.
— А я так же уверена в том, что вам понравятся праздники, как вы в том, что вам они не понравятся! — решила не сдаваться она.
— Это правда, — вмешалась Салли. — Вы не видели Брук в действии!
— О чем это вы? — Дункан прищурился. Брук взглянула на свою верную подругу, похлопала Салли по руке и сказала:
— Рождество в семействе Бейли — традиция.
— Большая традиция, чем подарки от Сайта-Клауса, — добавила Салли. — Большая традиция, чем…
— Я не верю в традиции! — перебил ее Дункан. — Особенно в те, что пропитаны коммерческим духом. И окутаны тайной.
Брук знала, сколько несчастья и горя доктор Кокс ежедневно видит на работе.
— А вы, полагаю, перестали верить в Сайта-Клауса еще до того, как вам исполнился год?
— Нет. Тогда я еще верил.
Мускулистые обнаженные плечи, кулак, крепко сжимающий полотенце, напряженная челюсть. Да, ей бы хотелось разгадать его тайну. Да и как не хотеть? Особенно в это время года. Гмм. Может быть, она нашла себе новую цель? Или, скорее, более специфическую, чем устройство веселых праздников для своих соседей?
Ей нужно время, чтобы подумать. Ей нужно выяснить, что творится у нее в голове.
Брук решительно собрала осколки.
— У меня дела!
Салли последовала за ней к лестнице.
— Я пойду куплю что-нибудь на завтрак?
— Завтрак? — Джеймс сверкнул голубыми глазами.
Брук бросила на Салли предостерегающий взгляд через плечо, но было слишком поздно.
— В «Ла Мадлен», конечно. Что заказать для вас? — спросила Салли, уставясь на Дункана и старательно избегая встречаться взглядом с Брук. Мужчины сделали заказы. — Прекрасно. Мы позавтракаем, а потом будем смотреть, как Брук печет свое печенье!
— Песочное печенье? Которое ты делала на Хэллоуин? — спросил Джеймс.
— И на День благодарения, — задумчиво добавила Салли. — А вы оба ступайте наверх и примите душ. Во второй половине дня встретимся у Брук.
Это заговор. Двух мнений быть не может.
Брук глубоко вздохнула и стала подниматься на второй этаж.
Разве можно испечь печенье, когда рядом будет находиться Дункан Кокс, отвлекая ее взглядом кофейных глаз?
— Женщины! Ты должен их любить!
Не обязательно, мысленно возразил Дункан, ходя взад-вперед по своей просторной квартире.
Джеймс сидел за компьютером, занимающим половину нового обеденного стола. Дункан бросил на него быстрый взгляд и нахмурился. В самом деле, следовало бы купить в спальню письменный стол и унести отсюда компьютер, думал он, вешая полотенце на перекладину в кухне. А впрочем, и так неплохо.
Он ничего не имел против синего полотенца на фоне белого кафеля, поношенных коричневых шлепанцев, засунутых за стиральную машину, компьютера, стоящего в самом неподходящем для него месте. Каждая из этих вещей, казалась, дополняла беспорядок в жизни, где неистовствует хаос.
Все знакомые женщины не давали ему покоя именно из-за этого беспорядка. Не говоря уже о том, что работа всегда была для него на первом месте.
Нет уж! Джеймс ошибается. Дункану вовсе не надо их любить!
— Посмотри на Брук! — продолжал болтать Джеймс. — Женщина впервые проводит Рождество вне дома. И что она делает?
Дункан вынул из холодильника бутылку воды, открыл ее и скользнул босыми ногами в шлепанцы.
— Бездельничает?
Джеймс усмехнулся.
— Нет. Она печет печенье! То, что пекла на Хэллоуин!
Дункан бросил крышку от бутылки в мусорное ведро.
— На Хэллоуин меня здесь не было.
— И то верно. — Джеймс широко улыбнулся, по-прежнему не сводя глаз с экрана монитора. — Ты тогда еще не вернулся с великолепного Северо-Запада. Приятель, и как тебе это удалось? Да я бы через месяц покрылся там плесенью.
— Что ж, теперь я вернулся. А единственная плесень — здесь, в холодильнике!
— Вижу, друг, твое чувство юмора не изменилось, так же, как и твое тщеславие, — закончил Джеймс, выходя наконец из Интернета и поворачиваясь к Дункану. — Помнишь, как ты переживал, когда я победил тебя?
Стоя в арке, разделяющей кухню и столовую, Дункан поднес к губам бутылку с водой, сделал большой глоток и сказал:
— Я позволил тебе победить, и ты это знаешь. Я всегда позволял тебе побеждать.
— Верно, — кивнул Джеймс. — Ты всегда позволял мне победить. Только чем объяснить, почему ты в третьем классе расквасил мне нос из-за этой симпатичной малышки Дженни Хиллер?
Дункан оторвался от бутылки.
— В третьем классе у меня на уме было другое.
— Дай угадать. Мисс Коллинз? Богиня, которая учила нас чтению, письму и арифметике. — Джеймс расхохотался.
Он был прав. Мисс Коллинз действительно занимала воображение Дункана. Но не так, как воображение его друга. Весь третий класс Дункан задавался вопросом, сравнит ли когда-нибудь его учительница подписи на записках якобы от родителей, в которых он куда-то отпрашивался, с подлинными подписями в его табеле. Не сравнила, и к четвертому классу Дункан заделался заправским мошенником. К пятому классу он был уже сам себе хозяин.
